неприятно поежился, — там слишком много навязчивых экстравертов в поиске общения.

— Именно то, что мне было нужно несколько минут ранее, — бросаю тихий смешок.

— Я ни в коем случае не держу, — он обезоружено поднимает ладони, — но мне было бы приятно провести остаток вечера в Вашей компании.

— Так и быть, — указываю ладонью в сторону лестницы, — покажу Вам один уединенный балкон. Кстати, я получила цветы.

— Выбрал самый нейтральный аромат. Не знал, какие Вам нравятся, — доктор изящно согнул руку в локте и медленно протянул в приглашающем жесте, — не разочаровал?

— Мне никогда не нравились розы, — принимаю сопровождение и улыбаюсь, — но было приятно. Вы знали, что Вас приглашают на день рождения моей дочери?

— Если быть честным, то меня позвали около месяца назад. Говорили, что это будет день рождения ребёнка, но не спешили делиться подробностями до вчерашней ночи. Мать Линды, моя давняя подруга, вкратце описала предположительную картину вечера и назвала имя хозяина дома. Тогда я всё понял, но не ожидал встретить Вас. Однако, мне показалось необходимым выслать цветы в качестве поздравления. Это не причинило Вам неудобств?

Он ведет меня вниз по лестнице, пока мы ведем типичный разговор о погоде, скорой предновогодней суете, не особо важных событиях недели. В гостиной на нас устремлено множество неприятных, вопросительных взглядов, но Ричарда, кажется, они совершенно не волнуют.

Солсбери не забывает о правилах приличия: комфортно держится в обществе и мягко поддерживает мой локоть, хотя я очень далека от слова леди. Делает шаг вперед и принимает на себя обязанность в открытии двери, пропускает меня и только после заходит сам. Мы молча встаем у балконных железных перил и достаем одинаковые ментоловые пачки.

— У Вас хороший вкус, — одобрительно улыбается Ричард, поджигая сигарету. Неторопливо делает первую затяжку и с интересом осматривает мою шею.

— Пока что могу сказать то же самое о Вас, — не отстаю от доктора и выдыхаю мятный дым, — часто бываете на таких вечерах?

— Да, — с интересом заглядывает в мои глаза, — из-за работы появляется много знакомств в разных сферах.

— Нравится светская жизнь? — поворачиваюсь к перилам спиной и облокачиваюсь на холодное железо поясницей, не прерывая зрительного контакта.

— Терпеть не могу, — он хищно щурится и заговорщически улыбается, — но не хочу обижать товарищей, для которых подобные мероприятия много значат. Как прошел разговор с мистером Моретти?

— Хорошо, спасибо, — это стало последней каплей: не в силах больше держаться, смеюсь.

Солсбери молча наблюдает: его не пугают мои эмоциональные проявления и внезапные чувства. Ричард медленно курит, иногда одобрительно прикрывая глаза.

— Даже не спросите почему мне смешно? — демонстрирую своё отличное настроение в широкой улыбке.

— Вас веселит изображение светской манерной речи, смешит тривиальность и излишний пафос поведения. Я понимаю Вас, поэтому не стал акцентировать на этом внимание. Приятно видеть, что Вы исцеляетесь.

— Вы так считаете? — задерживаю на нём взгляд, чувствуя полное изменение настроения.

— Вижу, — доктор повторяет мою позу, облокачиваясь на перила схожим образом, — Вы созрели для взрослого разговора с людьми, на которых долгое время таили обиду. Возможно, успели закрыть несколько гложущих травм, наконец-то приняли их и дали себе прощение. Больше не напоминаете cárduus nutans.

— Что это? — расплываюсь в улыбке понимая, что Солсбери прав и я это знаю.

— Чертополох, — он бросает едкий смешок и прикрывает глаза, — такая колючая красивая трава, сорняк без особых требований в уходе. Иголки поникшие, грустные, смотрят вниз.

— Вы определенно мастер необычных комплиментов, — смеюсь и поднимаю голову к небу, рассматривая созвездие малой медведицы.

— Видите, — он щелкает пальцами, как раньше в его кабинете это делала я, — а раньше бы Вы сочли это за оскорбление.

Дверь тихо поскрипывает. На пороге стоит миссис Моретти, складывая руки у груди. На лице Моны играет радость и удовлетворение.

— Сейчас будут вечерние танцы, вы ведь присоединитесь? — она чуть не сияет от предвкушения.

— Благодарю за своевременное напоминание, — Солсбери осторожно тушит сигарету и вновь протягивает мне локоть, в ожидании ответа на завуалированное приглашение.

— Я плохо танцую, — закусываю губу, но все равно принимаю этот жест.

— Я хорошо веду, — он очаровательно подмигивает и мы направляемся в гостиную.

* * *

Нарядные дамы в женственных нежных платьях сопровождаются мужскими руками в динамичных танцевальных движениях, свободные юбки слегка приподнимаются и развиваются по искусственно создаваемому ветру, в воздухе витают пленительные чары красоты ритмичного искусства.

Солсбери, одновременно мой доктор и удивительный партнер по танцам на сегодняшний вечер, чувствует себя уверенно. Несмотря на то, что все вокруг принимают нас за пару.

Холодные пальцы правой руки нежно касаются лопаток, вызывая по телу ряд смущенных мурашек. Ричард позволяет себе усмехнуться и мягко берет меня за ладонь, чуть притягивая на себя. Я ещё что-то помню и кладу левую руку ему на плечо.

— Облокотитесь, чтобы мне было легче Вас поворачивать, — он едва заметно вдавливает пальцы в кожу, обращая внимание на нужную ладонь.

Мужчины в подобии классических костюмов прекрасно сочетаются со своими дамами, и только я выбиваю нас с доктором из общей картины. Музыка. Приглушенный свет крайних ламп комнаты. Шаг вправо. Он мягко тянет меня за собой, вовлекая в приставную синхронность. Левая нога следует за правой, невесомое касание пола. Тела соприкасаются, Солсбери чуть отпускает меня на ладонь, мягко приподнимая в прокручивании. Руки снова на месте, умеренные движения, ритмичное направление из одной стороны в другую.

— Хорошо танцуете, — вырывается у меня во время очередного поворота на месте.

— Не ожидали? — он улыбается и направляет нас в центр зала, из-за чего мне становится некомфортно.

Гости вечера не снимали туфлей, но я сделала это по привычке — носилась с голыми ногами в демонстрации новых ярко-красных носков. Пары, танцующие в сердце гостиной, всегда привлекают к себе дополнительное внимание.

— Расслабьтесь, — Солсбери смеется, словно читает мои мысли, — Вы в ногах путаться начинаете. Можете успокоить себя органичностью внешнего вида: ничего не выбивается из общей целостности образа.

— Вам легко говорить, — возмутиться не получается, вместо поджатых губ на лице выступает невольная усмешка, — я главное посмешище вечера. Не стыдно, что по Вашей вине нас считают парой?

— Дайте мне пофантазировать, — он расплывается в ехидной ухмылке и рывком вытягивает нас в середину комнаты, припоминая сказанную в коридоре фразу.

Последние шаги, близкие объятия и его приятный мускусный парфюм. Хитрые глаза и хищная улыбка, ни на секунду не сползающая с лица. Я расслабляюсь и по-настоящему отдаюсь процессу, доверяя ему управление нашими телами в танце. Песня подходит к концу и он прокручивает меня в финальном аккорде, сокращая дистанцию до неприлично близкой.

По законам романтического жанра мы должны были поцеловаться, но он