прикид Саурона Илуватаровича с его шестопёром, которым он оптом выдавал звездюлей всем направо и налево у Питера Джексона в Битве при Роковой горе, когда сборная людей и эльфов прибыла на выездной матч с орками и гоблинами. Конечно ровно такую же мне не сделают, тут латный доспех ещё не в ходу. Да мне и не надо один в один тоже самое с кучей декоративных шипов везде где можно и нельзя. Подобное стоит оставить киноделам. Но воронёная кольчуга это определённо стильно, так же как поножи, наручи, шлем и надёжный гульфик. Последнее вообще обязательно, я не верю, что не найдётся уродов, которые будут метить в такую болезненную точку. Тем более что она чуть ли не на уровне их голов, а вот до моей бестолковки обычному пехотинцу можно дотянуться разве что копьём. В общем не нужно быть гением, чтобы понимать, чего в первую очередь стоит прикрывать от пехоты.

Темп нашего движения снизился с бешенного до обычного походного, люди и я стали потихоньку оживать. К тому же встречающий комитет имел в седельных сумках запас продуктов, который несколько разнообразил меню. У костров всё чаще стали звучать непринуждённые разговоры и смех. Разобравшись с семейной легендой ма Гратана, я вообще стал интересоваться человеческой мифологией. Силаниль в этом плане был не очень полезен, он куда охотнее был готов пересказывать жития святых подвижников и паладинов церкви Света, чем эпосы о героях. Получалось конечно в известной мере информативно, но как же скучно… А вот эры Блом и Эдво были из другого теста и имели другие интересы. Всё таки рыцарей здесь растят на легендах о рыцарях. Так что у вечерних костров мы с Киланом внимали рассказам о местных Ланселотах, Тристанах и Ильях Муромцах. А персонажей тут хватало. Эр Торд Холмогор, который в одной битве сумел укокошить аж трёх орочьих вождей, прорвавшись со своей дружиной через их охрану, по сути развалив орду и прекратив набег, потому что оставшиеся в живых не смогли договориться и выбрать главаря. Эр Аль ма Векар, прозванный Троллебоем, что отвоевал этот самый Векар понятно у кого для своих потомков. Причём этот дядя не командовал кем-то издали, будучи высоким аристократом, а отслужил в королевской армии, поднялся с рядового до офицера, вышел в отставку, собрал ветеранов вроде себя, натурально организовал военный поход на невероятной личной харизме и отчаянной доблести, а потом привёз королю в дар тридцать тролльих черепов, которые добыл своим копьём и боевым топором, чем и заслужил свой собственный феод. Кстати до сих пор довольно известный своими бойцами. И таких историй реально хватало. Тем более, что люди тут воевали регулярно, причём не только с орчатиной или между собой. Было дело, что эльфам с дворфами тоже доставалось. Они конечно в лесах и горах воевать мастаки, но непобедимых в этом мире нет. К тому же леса, как выяснилось, отлично горят, а погодной магией эльфийские друиды не очень-то владеют, чтобы регулярные дожди организовывать. В общем послушать было о чём.

Но как оно обычно бывает, когда тебе кажется, что всё идёт хорошо, то тебе это только кажется. Одним из вечеров жизнь нам едва не доказала, что в этом замечательном мире расслабляться можно только дома с женой, да и то проверив, что дверь надёжно закрыта на крепкий засов. Мы в очередной раз сидели у костра, вкусив пищи телесной и перейдя к духовной. Эр Эдво своим глубоким голосом рассказывал о Вирке Глупом, который польстился на посулы какого-то колдуна, пообещавшего спустить дракона с небес на землю, где его реально будет запинать толпой рыцарей с хорошими копьями. Дело шло к тому, что дружину герцога сейчас начнут жечь, потому что колдун лажанул, а значит до сокровищницы ящера никто не доберётся. В этот момент я уловил запашок, который стал забывать, потому что мы стали больше времени уделять мытью, но сперва не придал этому значение. Ну ветерок подул так, вот по особенному чьими-то портянками пахнуло, бывает. Но через некоторое время я начал слышать приглушенные шаги с севера на дороге. Похожие на лошадиные, но уж больно тихие, как будто у них не копыта, а что-то мягче. Или копыта обмотаны чем-то!

— Эр ма Гратан, прервитесь — шикнул я, внезапно для рассказчика — Кажется у нас гости.

— Что… — начал было здоровяк, но вопрос Блома оказался быстрее.

— Где и сколько?

Этот рыцарь уже привык, что моим чувствам, превосходящим человеческие, можно доверять, а потому спрашивал сразу по существу. Правда с подробностями его пришлось немного разочаровать.

— С севера, целый отряд, копыта коней похоже чем-то обмотали — проговорив это, я оглянулся на лагерь и закономерно отметил, что почти все уже спят. Только мы засиделись за эпичной сагой — Идут вроде шагом, уже близко, а у нас считай все кроме часовых спят.

Стоянка наша была отнюдь не лагерем римского легиона, созданным по древнему уставу с насыпью по периметру и частоколом на ней. А потому мы были уязвимы. Если нападение будет внезапным, то вражеские кавалеристы порубят вскакивающих спросонья людей до того, как те оденут кольчуги, не говоря о том чтобы самим сесть на коней. Сейчас вопрос в том, есть ли у врага наблюдатель за лагерем. Если да, то едва мы начнём поднимать людей, он подаст знак и наши визави перейдут на галоп, всё равно ударив раньше, чем мы окажемся готовы. Млядство. На лице рыцаря отразились похожие мысли. Но тут меня осенило, был же запах.

— У них похоже всё таки есть наблюдатель. Я сейчас в лес за ним тихонько заверну, а как ухну филином, резко будите людей. Потом разыграем ту же идею с ударом пехотного резерва из леса — оскалился я, смотря в такую же ухмылку Блома, а потом чуть более громким голосом сказал — Я до ветра, да спать, засиделись мы.

— Бывай — раздалось в ответ — Так что там с драко…

Дальнейшее я уже не слушал, выйдя из круга света, что давал костёр и начиная красться вперёд уже на четырёх лапах, а не двух ногах. Мои чувства острее человеческих и в обычном теле, но сейчас не должно быть места случайности, а потому следует использовать максимум возможностей. Нюх хищника указывал мне путь, а кошачьи глаза отлично видели в темноте. Сначала я разглядел нашего часового, который придремал, прислонившись спиной к дереву. А в десятке метров от него затаился лазутчик, который сейчас взвешивал в руке метательный нож, заодно посматривая на лагерь. Гуманист,