нервно облизал губы, вмиг пересохшие. Вспомнился новый хит Хоя.

«Илья пошёл налево — там стоит изба,

А в избе Баба-Яга,

Он её нагнул рачком,

Отодрал и всё пучком»

— Чего стоишь, помоги?! — заверещала тетя Света.

Полотенчико соседки — раз и начало сползать вниз. Как бы так невзначай и случайно. Саня переступил с ноги на ногу, соображая — полотенце сползало сантиметр за сантиметром, обнажая все прелести…

— Сашка еб твою мать!

Саня опомнился, подбежал к тете Свете, помог.

Как мог.

«Малютку» поставил на место — это одной рукой. А второй — аккуратно так приобнял женщину за талию, помогая ей обернуться. Вроде как помогая, а вроде как одновременно, как бы между прочим и между делом — хвать пятерней тетю Свету за ее шикарный и упругий зад.

Не выдержал блин… рученки шаловливые распустил. Я

— Саша!

Соседка резко развернулась, поправляя таки сползшее по грудь полотенце и влепила Пельменю пощёчину.

Дзинь.

Ладонь плотно прилипла по щеке.

— За что?! — Саня отступил на шаг, растирая щеку — от пощечины кожу обожгло.

— Ты ещё спрашиваешь? — огрызнулась тетя Света и зыркнула Сане между ног.

Пельмень опустил взгляд.

Понятно.

Стояк.

И сука, крепкий такой. Хер встал, как корабельное мачта, грозя порвать по швам шорты.

Саня дебиловато улыбнулся, понимая, что попал впросак. И хрен его знает, что делать со стояком. А че делать — теперь уже ничего. Хер Сани, как под прицел взял на мушку соседку и готов был выбить мишень на десяточку. Прям между сочных булок всадить сгнаряд.

— Простите, извините, — только и нашёлся Саня.

— Нахал?! — взвизгнула тетя Света, зыркая в то самое место.

— Ну я не виноват, что у вас жопа… как орех.

Тетя Света после этих слов вспыхнула румянцем. Заставила себя наконец-то отвести взгляд, схватила мокрую стирку Пельменя. Вещи всучила ему в руки охапкой.

— Извращенец малолетний! — резюмировала она, выталкивая Пельменя из ванной.

— Да ладно, теть Свет…

Саня не договорил — дверь прямо перед его носом захлопнулась.

Неудобненько так вышло.

Ну извращенец, не извращенец, а жопа у Светы — зачёт.

Из ванной послышался плеск воды. Соседка видать разобралась со стиралкой и со спадающим полотенцем, которое наверняка сняла и теперь плескалась в ванной голенькая. Со стоячими сосками.

Саня потупил приличия ради, а потом смекнул — если разобраться, то Светка его ровесница… ну понятно, что того Сани «из будущего». Не Пельменя. Но ровесница таки. А если так, то хрена Саня мнётся.

Мокрые вещички Пельмень отложил.

Шаг.

Тянет дверь на себя.

Бабы они ведь как — и на фиг могут послать, а сами ждут, пока мужик включит мужика.

Сучка не захочет — кобель не вскочит и все такое.

Была не была — надо Светку брать.

И…

Заперто.

Саня гулко выдохнул. Ага, размечтался. Кто ж даст такому, какой он есть сейчас жирдяю. Пельмень бы ни на секунду не удивился, узнай, что соседка не просто заперла дверь, а для верности приперла дверное полотно стиралкой.

Ну облом, че — с кем не бывает.

Саня пожал плечами, вздохнул и поднял с пола постиранные вещи. Кстати чистенькие, едва не блестящие — «Малютка» справилась с задачей на все сто.

Вернувшись на кухню, Саня развесил свои вещи сушиться — здесь для таких целей была подвешена веревка и стояла банка с прищепками.

За этим делом Саню и застала вернувшаяся с базара соседская бабка. Быстро воротилась, однако — и часу не прошло. О приближении старухи стало понятно по скрипу колёс телеги. Старушенция перла на своём горбу полученный от Пельменя «заказ».

— Ну че внучок, я свою часть сделки выполнила.

Бабка начала вытаскивать из телеги продукты и складывать их на стол.

— И яички тебе купила, и рис, и зелень, и капусту, и сливы… — перечисляла она продукты, извлекаемые на поверхность.

— Спасибо, бабуль. Могете, — отозвался Пельмень.

Сливы он заказал бабке за тем, чтобы идти к Сёмы в больничку не пустыми руками.

— Краска где? — прошипела старуха. И

Пельмень уже надыбал мамкину краску, которая воняла так, как давно прокисшая кошачья моча (если моча в принципе может быть прокисшей) и вручил бабке. Прям в упаковке. Правда в пузырьке оставалось чуть меньше половины — мамка то тоже краской воспользовалась.

— Ух ты, «Гамма»! — радости то сколько у старухи, не передать. — Какой ты молодец, Санька! Дай я тебя расцелую.

Вот расцелую — не надо.

Че прикольного когда голова у тебя воняет кошачьим туалетом — тоже хз, но женщины такие женщины.

Бабка пузырёк «Гаммы» прикарманила, спрятав в телегу.

— Пользуйтесь, — пожал плечами Пельмень.

— Сюда смотри, — бабуленция вытащила из своей безразмерной телеги целлофановый пакет, набитый доверху огурцами. — Это — под засолку. Как договаривались.

— Угу.

— Че угукаешь, банки на базу!

— Будут, — заверил Пельмень.

В отличие от краски, банки насуетить он не успел. Этим чуточку позже займёмся.

— Ну как будут, так и будет разговор, — старуха засунула пакет с огурцами обратно, отсыпала горстку мелочи-сдачи и почапала с кухни прочь.

Справедливо так то.

Саня дождался, пока бабка уйдёт и заслышав, как захлопнулась дверь в ее комнатушку, рассовал продукты по холодильнику. Вообще оставлять жратву на общей кухне — затея так себе, но вряд ли кто то из жильцов покусится на стручки петрушки или рис… поэтому — пофиг. Отдельного холодильника у семи Пельмененко не имелось.

С этими мыслями, он прихватил сливы и отправился в больничку — Малого проведывать.

Больничка скорой медицинской помощи располагалась всего в паре километров от дома. Идёшь через старый советский парк с водохранилищем, обходишь само водохранилище с дамбой, делая небольшой крюк — и ты на месте. Прогуливаться по парку оказалось одним удовольствием — к полудню летнего дня ярко светило солнце, но высокие тополя надёжно прятали в своих ветвях отдыхающих. Вот парк и забили мамки с детьми и тётки с собаками. Дети орали, собаки срали, а тополиный пух так и пер в глаза.

Мелюзга лет по семь бегала по парку и поджигала «дорожки» пуха, скопившиеся в немалых количествах детям на отраду. Мамки и тётки, конечно, гоняли молодых, но те только ржали.

Один из малолеток подбежал к Сане, проходившему мимо тополя у которого скопилось большое количество пуха. Зыркнул на Пельменя и, видимо, не почувствовав угрозы в толстяке, бросил спичку.

Фух!

Скопление пуха вспыхнуло, едва не запалив Сане ноги. Малолетка заржал и бросился прочь. Дать бы леща, да не догонишь, хотя че говорить — сам же в этом возрасте дурью маялся.

Пельмень видел цель и не видел препятствий — чесал быстрым