тяжёлой. Некоторым не нравится конечно тотальный контроль над ведьмами, но меня и мою семью это не касается.

— А если бы касалось, Сван? Что, если окажется, что твоя тринадцатилетняя сестра обладает магией?

— Я правда об этом не думал. Надеюсь, что тогда она поймёт, что я занимаюсь этим, чтобы поднять их на ноги, потому что без моей помощи, они попросту умрут. И никакая магия их не спасёт.

— Не спасёт? Что конкретно ты подразумеваешь под магией?

— Ну, проклятья там всякие насылать, врачевать, не знаю, призывать духов умерших.

Я покачала головой:

— Что, а разве магия какая-то другая бывает?

— Ну, — я нервно встряхнула волосами, — Когда вы боретесь с мороком, вы разве не используете магию? Я видела, как горели символы на арбалетах.

— Это же нечто иное… — он замолчал. Разговор перестал клеиться. Я сбила его с толку, — Давай пока не будем об этом? Я слишком пьян, для таких серьёзных разговоров. И кажется, сейчас уже довольно поздний час. Даже музыка стихла внизу. Завтра ещё один тяжёлый день дороги.

— Да, ты прав.

Я проводила Свана, расчесала волосы перед сном, погасила свечи и забралась в кровать. Но сна не было ни в одном глазу, я думала о Кис. Теперь, идти прямиком в замок вообще не имело никакого смысла. Непонятно было вообще, стоит ли нам идти дальше. Может вернуться домой? Мы запомним точное местоположение постоялого двора и в следующий раз сможем переместиться рядом с ним, нам не придётся больше тратить столько времени на дорогу. Быть может, мы сможем взять с собой кого-то ещё. В таких вопросах мне слишком не хватало опыта. Что бы сделал Виктор на моём месте? Понятия не имею, Виктор такой умный, вечно что-то придумывает каким-то загадочным образом, магия, не иначе.

В голове возникло воспоминание о наших занятиях с Максом. “А бывает, как входящий звонок, который сработает только если ты ответишь”. Что если попытаться настроиться на поток? Я ведь однажды так перехватила мысли Милены и смогла найти Дмитрия? Может быть…может…

Я поплотнее закрыла глаза и попыталась вспомнить всё что меня связывало с ней. Пыталась почувствовать нашу связь. Быть может, если я правильно настроюсь, то смогу почувствовать где она сейчас?

Я даже не знаю, сколько времени так лежала, но в какой-то момент мне показалось, что я стала различать какие-то силуэты. Сперва я даже испугалась, что засыпаю, потому связь прервалась, но я смогла быстро уловить её вновь.

Я увидела её. Она в большой комнате, обставленной на северный манер. В комнате лежит большая шкура медведя по центру, в углу стоит двуспальная кровать, на которой кто-то спит, Кис сидит возле туалетного столика, смотрит то на себя в зеркало, то в окно. В окне виднеется большой город, в котором постепенно гаснут фонари. Она считает их один за другим. Я замечаю на ней кандалы. Позже вижу странный ошейник на шее. Сама она пристёгнута ногой длинной цепью к кровати. На кровати кто-то лежит, но не спит.

Я не успеваю рассмотреть лица, всё резко обрывается. Но теперь я знаю точно, Кис жива. И судя по пейзажу за окном, она на севере. Возможно Сван был прав и регент оставил её при себе. Но как он смог заставить её подчиниться? Ей же ничего не стоило разорвать эти кандалы? Что с ней происходит?

Нужно было поскорее уснуть, а утром успеть обсудить всё с Мари, до того, как мы пересечёмся с остальными и двинемся дальше. Ещё засветло, я подскочила, начала одеваться, когда в дверь постучали. Только не это, не уж то это уже Сван пришёл?

Не зашнуровывая платье, я открыла дверь, за которой, как оказалось стояла Мари:

— Мари, как ты вовремя, мне нужно рассказать тебе…

— Ками, — она перебила меня. Только тут я осознала, какой перепуганной она выглядит, — Ками, я не могу магией пользоваться.

Глава 12

Мы ехали абсолютно молча. Мари вцепилась в ручку седла и не отпускала, будто бы от этого зависела её жизнь, при этом смотря невидящим взглядом в одну точку. Я узнала, что проснувшись утром, она решила быстро зашнуровать платье при помощи магии и не смогла. Ничего не смогла. Она поняла, что её ежедневная слабость была связана как раз с этим, потихоньку ослабевала её магия. Теперь, даже если бы мы нашли Кис, мы бы не смогли вернуться назад, потому что ни я, ни Кис не умели открывать порталы. Можно было бы рискнуть и попробовать телепортироваться всем вместе, но учитывая то, как мало у меня было в этом практики, а уж тем более с другими людьми, то могло это всё закончиться плохо. Нужно было искать причины исчезновения магии Мари.

Сван заметил наше угрюмое настроение и потому даже не пытался поговорить, хотя было видно, что он сильно беспокоится. Даже витчхантеры стали посмеиваться: “Что-то девки сегодня угрюмее обычного, тряпки не поделили что ли? Или мужика?”. Мы просто игнорировали их.

Вечером ко мне даже подошёл Рейвенор и чуть ухмыляясь поинтересовался: “Всё в порядке?”. Я ответила, что никаких проблем нет и он пожав плечами ушёл к остальным. Сван попытался поговорить со мной, но я дала ему понять, что не готова ни к каким разговорам сегодня.

Последний день закончился, а за ним и остаток дороги. Уже днём следующего дня мы достигли Нордвиля. Сперва появлялись одинокие домики в лесу, потом их становилось всё больше и больше, пока в конце концов лес не закончился. Нас встречали большие дымные фабрики, лесопилки, и чем ближе мы подъезжали к центру, тем плотнее становилась застройка трёхэтажных домиков из серого и белого кирпича. Я была абсолютно уверена, что этот город выглядел также, как и тот, что я увидела вчера из окна Кис.

Мы расплатились с витчхантерами и с обеих сторон заявили, что будем рады больше никогда друг друга не видеть. Рейвенор кинул лишь: “Кто знает, как оно в жизни складывается, может быть наша следующая встреча не за горами”.

Мне нужно было попрощаться со Сваном, дать ему хотя бы какой-то контакт на прощанье, но я понимала, что мне нечего ему предложить, никакого адреса. Я попросила его сказать адрес его дома и пообещала, что напишу туда письмо, лишь только точно смогу сказать, где остановлюсь. Он выглядел расстроенным, но большего я сделать не могла.

Он не стал меня целовать при остальных, лишь крепко обнял. Мне показалось, что моя жизнь превращается в череду расставаний.

Теперь, когда мы остались одни, мы