Лиза и не отваживалась. Конечно, на спине дракона лететь куда спокойнее, чем в когтях, но ей вполне хватило сегодняшнего рейса. Так что на Косте Конраде она летела, глядя прямо перед собой в узкую щелочку. Так получилась, когда Лиза подняла ворот свитера и натянула капюшон на нос, был только виден чешуйчатый кусочек драконьего бока. По сторонам смотреть не хотелось. Особенно после того, как на Большом проспекте напала очередная стая взбесившихся летучих статуй, и Костя почему-то разгонял их ударами лап, а огнём дохнуть не додумался, хотя она ему и кричала, чтобы пальнул, а сама старалась не свалиться. Это было непросто: Костя над городом первый раз в жизни, поэтому набрать высоты додумался не сразу, и немало порванных проводов и обрушенных печных труб устилало драконий путь.

«А если он башенку какую-нибудь сшибет? Или окно выбьет? Или хвостом за крышу зацепится? Ещё хорошо, что провода все отключены!» — Лиза всю дорогу старалась как можно сильнее рассердиться, чтобы не стучать зубами от страха. А страшно было так, что внутри все сжималось и хотелось проснуться. А вовсе не лететь обратно к этому Изморину. Но ничего не поделаешь — надо. «Ну что такое, в самом деле! Все одно к одному! — сердито твердила себе Лиза. — Папа Конрад струсил, с Филином совсем худо, а Книга оказалась такой гадостью!» Вообще-то именно после того, как Книга поехала по столу к белому лицу на экране, Лиза и решила — все, надо побыстрее браться за дело.

Костя, правда, возомнил, что это ему первому пришла в голову мысль расправиться с неведомым Измориным самостоятельно. Лиза без боя уступила ему пальму первенства, и дракончик всю дорогу гулким басом рассуждал про подвиги и их значение в мировой истории.

Над Дворцовым мостом Лиза зажмурилась совсем. Из-за рева встречного ветра и натянутого до самого носа капюшона драконские разглагольствования были слышны с пятого на десятое, волшебный слух включать не хотелось, но Лиза все равно уже начала с ужасом понимать, что должных струн слово «подвиг» в её сердце не задевает. Наверно, она какая-то неправильная, раз подвигов не хочет. И вообще, куда нас понесло без взрослых?

Она открыла один глаз. Костя наконец сообразил, что в драконьем обличье совсем не обязательно лететь через реку точно над мостом, и теперь несся высоко над Невой, больше похожей на какой-то темный металл, чем на воду. На лету дракон кровожадно пощелкивал зубами — прикидывал, как будет воевать врага. Да, обреченно поняла Лиза, в бой рвется, а мы ничегошеньки заранее не решили, не продумали… и плана у нас нет. А путь к отступлению все равно отрезан: если вернемся — запрут, уши надерут и вообще позор будет… А с другой стороны, вот на «Гиппокампус» мы с Лёвушкой тоже без спросу полезли, и ничего, обошлось, а ведь тогда и выручать-то никого не собирались, а теперь выручать надо всех подряд. Да, подвиг — не подвиг, а что-то предпринимать надо, угрюмо думала Лиза, подскакивая на драконьей спине.

— Нет, ты представляешь, как мы его сейчас?! — радостно громыхал Костя, закладывая крутой вираж над Исаакиевской площадью. — Ыыыыыыы!!! — завыл он, изображая звездолетный двигатель, и приземлился на обледенелую мостовую, так что лед расплавился, из-под когтей полетели искры, а на асфальте остались глубокие параллельные борозды.

Лиза съехала с драконьего загривка на заиндевелую площадь, и они побежали к темному фасаду «Пальмиры». Костя несся впереди, лихо перепрыгивая замерзшие лужи, а Лиза старалась не отставать, потому что, в отличие от дракончика, в темноте ничего не видела.

— Ни фига себе! — Костя вдруг остановился, да так резко, что Лиза на него налетела. — Лизка, ты глянь! А чего я этого сверху не видел?

Сердце у Лизы ухнуло куда-то в желудок. Ну что ещё?!

Перед ними высилась прозрачная стена, отливающая, как пятно бензина на асфальте — вроде гигантского мыльного пузыря. Лиза задрала голову — гостиница была накрыта огромным стеклянным куполом. Костя бестрепетно протянул руку и похлопал по стене ладонью. Пузырь оказался очень холодным, а на ощупь — немного упругим и липким.

— И как нам внутрь? — растерянно спросила Лиза. Ей показалось, что от её голоса по всей огромной пустой площади заскакало эхо.

Костя прищурился, отступил на несколько шагов, разбежался и боком протиснулся сквозь стену — деловито, будто в троллейбус ввинчивался. Лиза глубоко вздохнула и последовала его примеру. Оказалось, что это очень просто — действительно, как в переполненную «семерку» садиться.

— Ты не забудь потом сказать Инго, кто тебя надоумил-то, — Костя и на земле не унимался. Лизе неожиданно подумалось, что до этого «скажи Инго» ещё дожить надо. — А то он меня плющил, плющил из-за Южиной, — ворчал звероящер, толкая массивную дверь, — из королевских драконов выгнал, а я, между прочим, никакие города не сдаю. И впредь не намерен.

Обиделся за папу Конрада, поняла Лиза. Будет теперь из шкуры вон лезть и доказывать, какой он героический. Как бы его придержать? А то ещё дров сгоряча наломает, кого-нибудь не того спалит…

Додумать она не успела — в вестибюле гостиницы их ждали. Нет, не сам Изморин и даже не огненные буквы в воздухе — многовато чести.

Утренняя Алина Никитична, бывшая герцогиня Паулина. В шали с кистями, в пальто в накидку и со слабеньким фонариком.

— Что ты так долго? — строго сказала она Лизе, а на Костю даже не взглянула. — Идем скорее!

Лиза с Костей побежали за ней по лестнице. Паулина, качая кистями, как слон под балдахином, долго вела их по каким-то темным коридорам, где были двери-двери-двери и совсем тихо, и наконец остановилась у просторного темного дивана, с двух сторон обставленного разлапистыми искусственными деревьями в кадках.

— Сидите тут, — кратко велела она. — Вам скажут. — И тяжело, как отряд ажурийской армии, затопала по коридору, удаляясь вместе с фонариком. Лиза вдруг поняла, что строгость у Паулины напускная: «Да она же боится не меньше, чем я! Ее же трясет, как студень на тарелке!»

Как только Паулина скрылась, Костя принялся за первый подвиг — обежал помещение, суя нос во все углы.

— Фигня, — приглушенно и сердито бормотал он.

— Ты разве что-нибудь видишь? — дрожащим шепотом спросила Лиза, слушая, как он чем-то шебуршит и щелкает.

— Здрасте! — обиделся дракончик. — Ещё как! Тут все окна задраены наглухо — под шторами эти… жалюзи. Металлические, а?! Ну прям подлодка какая-то! Не пойму, куда окна выходят. И двери остальные все заперты. И выключателей не видать. Не дрожи, щас свет поищем. — Костя влез на диван с ногами и очень быстро нашел на стене выключатель. Но свет не загорелся. Костя прошипел: «Облом» и мрачно плюхнулся обратно на диван.

— Костик, а Костик, — позвала в темноту Лиза. — Слушай, она нас не узнала или притворяется?

— А фиг её разберет, — прошелестел в ответ дракончик. — Знаешь, ты лучше вообще никому тут не верь. На всякий случай. Я вот лично не собираюсь. — И замолк.

Сидеть пришлось долго. Лизе вообще показалось, что целый час. Замерзла она сразу же: по коридору в темноте беззвучно ползали ледяные сквозняки. За одной из дверей, ближайшей, что-то происходило — слышались пружинистые энергичные шаги, шуршала бумага, иногда что- то пикало — то ли компьютер, то ли ещё какая-то электроника. Лиза попыталась было включить слух, но к особым достижениям это не привело — разве что стало ясно, что за дверью много и торопливо пишут. Перьевой ручкой. Сидеть было противно — диван оказался кожаный, холодный, скользкий и коварный: на краешке сидеть — съезжаешь, а поглубже, задвинуться — проваливаешься так, что ноги выше головы задираются.