Ригли явно чего-то недопонимал, и не только странного поступка Говарда Дойла, но и внезапного полного преображения Майлса под влиянием этого поступка. Куда девались уже ставшие привычными в его боссе недовольное брюзжание и плохо скрываемое раздражение? Их сменила восторженная улыбка и почти религиозный экстаз.

— Майлс, что случилось-то? — жалобно проблеял Ригли. — Что за бумажку он сжевал?

Похоже, Ригли оставался единственным человеком на всем банкете, который до сих пор не осознал масштаба происходящего.

Продолжая аплодировать, Майлс воскликнул:

— Блестяще! Лучше не придумаешь! Это же брачный контракт! Боже мой, это просто блестяще!

Ригли вытаращил глаза от изумления и уставился на Говарда Дойла, который все с той же решимостью продолжал жевать комок бумаги, обильно сдобренный соусом для барбекю.

— Это для тебя, дорогая… — неразборчиво повторял Говард, изо рта которого во все стороны летели брызги соуса.

Чувствительная душа Ригли не выдержала такого драматического надрыва. Помощник адвоката разрыдался.

— Это… это самый романтичный поступок… Я за всю жизнь такого не видел… за всю жизнь… — бормотал он, всхлипывая и утирая слезы.

Ничто, даже сопливо-умиленный настрой Ригли, не могло вызвать у Майлса раздражения. «Боже мой, какая же она умница, — повторял он с восторгом про себя. — Надо же было провернуть такое дело! Эта женщина в моем вкусе. И самое главное, она любит этого павиана ничуть не больше, чем я!»

— ЭТО ДЛЯ ТЕБЯ, ДОРОГАЯ! — во весь голос проорал Говард, запив брачный контракт водой.

Майлс подождал, пока толпа приглашенных поредеет, и наконец, подошел к фуршетному столику, у которого Мэрилин принимала очередную порцию поздравлений. Майлс вновь ощущал себя самим собой — уверенным, оптимистичным, вдохновенным. Еще никогда за всю карьеру ему не доводилось быть свидетелем столь ловко обставленного трюка. «Жестко, пожалуй, даже жестоко, — думал он, — но, черт возьми, как красиво!»

Подойдя к очаровательной невесте, он церемонно поклонился ей и, посмотрев прямо в ее темные глаза, сказал:

— Примите мои искренние поздравления. Со стороны Говарда это был прекрасный жест.

— Мой Говард — прекрасный человек, настоящий рыцарь. Он, конечно, несколько не отесан, но в этом тоже есть свое очарование. Он как жемчужное зерно в грязи, — добавила она с восторженной улыбкой на лице.

Майлс наклонился к ней поближе.

— Мне кажется, что однажды вы уйдете, взяв с собой только жемчужное зерно, а грязь оставите.

Едва заметная улыбка промелькнула на ее чувственных губах.

— Через пару месяцев. Как только у меня накопится достаточно доказательств, что я сделала все от меня зависящее, чтобы создать настоящую семью.

Майлс наклонился еще ближе и почти прошептал:

— Могу я предложить свои услуги?

Мэрилин пожала плечами и посмотрела в сторону.

— Спасибо за предложение, но я снова намерена обратиться к Фредди Бендеру. Бедняга Фредди так расстроился, когда мы проиграли мой предыдущий развод.

Удар застал Майлса врасплох, но он выдержал его с достоинством и упорством боксера и тотчас же нашелся с ответом:

— Меня восхищает ваша верность — я имею в виду, в отношении адвокатов. Я думаю, ввиду отсутствия брачного контракта даже Фредди управится с таким делом. Лучше скажите мне, — тут Майлс перешел на заговорщицкий тон, — как вам удалось раскрутить Говарда на такое дело? Ловко сработано. Ни у кого и сомнений не возникло, что он сделал это по собственной инициативе.

Мэрилин выглядела так, словно ей только что вручили «Оскара»: лицо ее выражало одновременно триумф победительницы и профессиональную гордость за хорошо сделанную работу.

— О, мистер Мэсси, — игриво сверкнув глазами, сказала она, — уж вам ли не знать, как можно заставить присяжных поверить, что они сами пришли к нужным выводам? И я тем более рада услышать похвалу от вас — такого специалиста по внушению людям собственных мыслей и предположений.

«Невероятно. Она просто потрясающая», — подумал Майлс. Бросив взгляд по сторонам, он сказал:

— Ну, раз вы все равно не видите долгой перспективы, столь эффектно начавшейся семейной жизни, то не согласитесь ли вы как-нибудь пообедать со мной?

— О нет, ни за что, — твердо ответила Мэрилин, — никаких вольностей до тех пор, пока не высохнут чернила на решении суда о разводе и разделе имущества.

Майлс одарил ее снисходительно-прощающей улыбкой, словно престарелый дядюшка, который не в силах всерьез отругать шаловливую юную племянницу.

— Вы называете это разделом имущества? — спросил он. — Позвольте вам не поверить. Насколько я знаю Мэрилин Рексрот, это, скорее всего, будет полное, тотальное обдирание до нитки.

Словно в подтверждение правоты пророческих слов Майлса с небес раздался отдаленный раскат грома.

У Рекса Рексрота была лучшая вечеринка во всей его жизни.

Ему предстояло стать первым пассажиром и присоединиться к клубу эксцентричных миллионеров, имеющих аналогичное хобби. Скоротать путь до места назначения были призваны Бамби и Пэтти — проверенная и надежная поездная бригада, вместе с которой он намеревался достичь желанной цели на земле (а точнее говоря, в небесах).

Как выяснилось, Рекс не зря беспокоился по поводу той сделки со строительством сети мини-маркетов. Удачно вложив средства, он стал даже еще богаче, чем когда-либо предполагал. Новые, неожиданно полученные деньги позволили ему вздохнуть свободно и обрести новые возможности, новые, так сказать, параметры в своей сексуальности — теперь он мог больше не скрывать свои маленькие слабости и реализовывать любые свои фантазии. Никто, никто больше ему не указ. Свобода и большие деньги — вот что ему нужно было для полного счастья, для того, чтобы чувствовать себя пыхтящим паровозом, несущимся вперед по рельсам.

«И ведь всем этим, абсолютно всем я обязан Майлсу Мэсси», — подумал Рекс, обозревая заново отделанный салон его собственного нового реактивного самолета. Внутреннее пространство самолета было стилизовано под старинный железнодорожный вокзал. Но главной изюминкой интерьера были рельсы, тянувшиеся от кабины пилота до самого хвоста.

На рельсах был установлен миниатюрный паровозик с прицепленным к нему вагончиком. И вот на этом паровозике восседал Рекс собственной персоной. Из одежды на нем были лишь трусы, полосатая железнодорожная фуражка и под ней красная бандана. Роль движителя для этого паровоза исполнял уже упоминавшийся женский экипаж, работавший в обнаженном виде.

Впереди, за дверью кабины, один из летчиков, надев наушники, изумленно внимал тому, что творилось в салоне. Капитан Грег Грейнджер был мормоном, так что сама концепция полигамии не представлялась ему чем-то противоестественным, но здесь речь шла не просто об обладании несколькими женщинами. Похоже, его новый босс, владелец самолета, сумел установить планку извращенных шалостей на новый, более высокий (или более низкий, точнее, низменный, если рассуждать с точки зрения морали) уровень.