Кости? Они пойдут в выгребную яму. В ту самую, куда он на протяжении двух лет сваливал отходы собачьей жизнедеятельности. Станут искать? Пусть ищут. Глубина ямы метров пять, не меньше. Да и кто станет искать, коли тел нет?

А машина… Хорошая машина, но придется ей сгореть сегодня. Где-нибудь в ближайшем Подмосковье, на тихой, темной стояночке. Вспыхнет, а если повезет, то еще и рванет. Вот и все. И нет улик. Думай, что делал бизнесмен за городом ночью, узнавай, выясняй, если не лень. Все одно он, Родищев, к этому не будет иметь ни малейшего отношения.

Работа не отняла у него много времени. Через четверть часа два обнаженных тела распростерлись на полу у его ног. Достав из стола моток скотча, Игорь Илларинович плотно стянул толстяку ноги на щиколотках, затем, не без изрядного усилия, перевернул могучую, заплывшую жиром, дряблую тушу на живот и точно так же обмотал липкой лентой запястья. Спина у Посредника оказалась рыхлой, поросшей густым волосом. Странно, на груди волос не было, а на спине — джунгли. Родищеву вдруг показалось, что его сейчас стошнит. Чтобы избавиться от мерзкого привкуса кислятины во рту, он вновь, с удвоенной энергией принялся за работу.

Кое-как перевернув толстяка на бок, взял из кучи изрезанного тряпья пару носков и лоскут, оставшийся от брюк Посредника, и зажал Палычу нос. Тот зачмокал, попробовал покрутить головой, но не получилось, послушно распахнул рот, втягивая воздух. Родищев быстро затолкал в разверстую пасть носки и брючный лоскут, залепил губы несколькими полосками скотча. Палыч замычал, заерзал во сне, но транквилизаторный сон держал крепко.

— Извини, Палыч, — обратился к нему Родищев. — Мне придется оставить тебя на время. Схожу за тачкой. Ты за последнюю пару лет так раздобрел, что я тебя, пожалуй, и не дотащу. Не обижайся, я быстро.

Игорь Илларионович вышел из «офиса».

Родищев сказал Палычу чистую правду. Он не стал его убивать. Это сделали собаки.

* * *

От порога пса не было видно. Они остановились, оглядываясь.

— Что делаем-то, мужики? — шепотом спросил Паша Лукин, стискивая белыми от напряжения пальцами автомат. — Кучей попрем? Или «брызгами»?

— Парами, — предложил Волков. У него сложилось ощущение, что он участвует в съемках диковатого западного фильма ужасов. «Вперед! Вперед! Вперед»! Как там? Один идет, второй прикрывает? — Паш, вы с Колей идите по этой стороне зала, а мы с Владимиром Александровичем — по той.

— Давай. — Паша поднял автомат повыше, держа палец на спусковом крючке. — Только уговор, мужики: если увидите эту тварь, чур, «стой, стрелять буду» не кричать. Валить сразу.

— Договорились, — ответил Волков.

Они разделились. Борисов и Паша двинулись по внешней стороне ряда стеллажей, а Журавель и Волков направились тем же путем, которым четверть часа назад прошел Осокин. Шли осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Идущий впереди Волков приостановился, чуть повернул голову, бормотнул через плечо:

— Владимир Александрович, вы иногда поглядывайте за спину. Мало ли…

— Хорошо, — ответил шепотом Журавель. — Только можно называть просто Володя или сержант. Я привык.

Волков кивнул и снова пошел вперед, прижимая откинутый приклад укороченного «АК» к плечу. Он не старался подражать киногероям, просто так действительно оказалось гораздо удобнее. Единственное, что мешало, — слишком маленькая длина ствола. Раструб прицела, да и сам прицел, посаженный слишком близко к цевью, мешали обзору. Оказавшись у поворота, Волков оглянулся на напарника, словно бы спрашивая: «Ну что, пошли?» Тот кивнул.

Волков резко шагнул вперед, одновременно разворачиваясь, ловя в сектор поражения длинный широкий проход. При этом он зацепил локтем витрину с кормами для животных. Банки цосыпались на пол, покатились, весело громыхая жестяными боками, демонстрируя умильные кошко-собачьи мордочки. Волков покосился на Журавеля. Тот только пожал плечом, мол, бывает.

Собаки не было. Не сказать, чтобы Волков так уж сильно боялся пса. Опасался, конечно, не без этого, но полагал, что вдвоем они как-нибудь справятся с взбесившимся животным. Куда больше его беспокоило то, что им не было известно, где притаилась тварь. Ни рычания, ни лая. Ничего. Потому-то и катался в животе омерзительно холодный, стальной шарик тревоги.

Волков короткими шажками пошел вперед. Он заглядывал в проходы между стеллажами, присматриваясь к выстроившимся тележкам, заполненным товаром, — кто знает, не прячется ли пес за ними, — к контейнерам с салфетками, одноразовой посудой, жидкостями для мытья посуды и прочей ерундой. К деревянным контейнерам, на которых выстроились молочные пакеты и батареи бутылок с газированной водой, к сетчатым, заполненным пластиковыми контейнерами с яйцами, к низким холодильникам с полуфабрикатами.

— Его нет в зале, — сказал вдруг Журавель.

— С чего вы взяли? — спросил, не оборачиваясь, Волков.

— Он бы среагировал на звук падающих банок, — пояснил тот. — Хотя бы морду высунул, посмотреть. А еще вероятнее — бросился бы.

— Может быть, он просто прячется?

— Он не прячется. Он — охотится. Вы же видели тела у входа. — Журавель казался довольно спокойным. — Этот пес перекусывает горло и идет дальше. Ему не нужна пища, он просто убивает. Так что здесь его нет. Скорее всего он где-то в подсобках.

— Вашими бы устами да мед пить, — ответил Волков, глядя вперед.

Ему показалось, что он заметил какое-то движение за пирамидой молочных пакетов. Присмотрелся. Так и есть. Тень на полу. Странная, невнятная. Очертаний не разобрать. Лейтенант потянул курок, выбирая холостой ход, прикидывая на глаз расстояние — метров пятнадцать от силы — и пытаясь подсчитать, за сколько секунд пес сможет его преодолеть, — три-четыре, учитывая, что пол скользкий. Вполне успеет распотрошить весь рожок. Только не факт, что попадет. У укороченных «АК» разброс сильный. На дистанции свыше десяти метров — на метр в каждую сторону от точки прицеливания. Да и не прицелиться из него толком, тем более в быстро движущуюся мишень. А сменить рожок он не успеет, так что…

— Внимание! — сказал лейтенант. — За молочными пакетами!

— Я заметил, — ответил Журавель.

Тень шелохнулась и медленно поплыла вперед. Дыхание невольно участилось, сердце забилось в бешеном ритме. Волков даже приоткрыл рот, иначе просто задохнулся бы. Тень выдвинулась в проход и оказалась… Колей Борисовым. Он выглянул из-за контейнера, покрутил головой, заметил напарников и вопросительно двинул бровями.

Волков выдохнул, опустил автомат.

— Черт… — сказал он одними губами. — Я его чуть не пристрелил.

— Не нервничайте так, — подал голос из-за спины Журавель. — Все в порядке.

Волков отрицательно покачал головой, давая понять Борисову, что они не видели пса. Тот нахмурился, указал за стеллажи и поднял два пальца. «Еще два трупа», — понял Волков. Затем Борисов ткнул пальцем в сторону прилавков. Волков кивнул согласно. Они заглянули за прилавки, остановились перед дверью, ведущей в подсобные помещения.