Я не стала особенно раздумывать о том, как дворецкий умудряется одновременно давать интервью и подходить к телефону, а просто побежала в охотничью гостиную.

— Хорошие новости, Нана, — сказал Брунар.

— Нашли моего брата?

Брунар изумился, он ничего не знал об исчезновении. Я сбивчиво поведала ему все, что знала от Тиньяка, и пожаловалась на Жозефину, устроившую шоу из моего горя.

— А вот по этому поводу переживать не стоит. Пригрози иском за незаконное вторжение в частную собственность. Поняла, Нана? Или дождись меня. Я буду минут через сорок.

Терпеть Жозефину еще сорок минут я не могла! Но, пока я разговаривала с Брунаром, съемка ускакала во двор замка, причем над замком кружил вертолет. Я бросилась туда и пригрозила Жозефине слово в слово, как научил меня папин друг. Но птица-фрегат лишь презрительно ухмыльнулась.

— Вы номинальная хозяйка, милочка! Ваш замок выставлен на торги. А я готова купить его хоть сию секунду! Вы не владелица — вы банкрот! Работаем, работаем! Меня и баронессу — общий план без звука!

— Я продам замок кому угодно, но не вам!

— Очень неблагодарно взвинчивать цену до небес, пользуясь тем, что я сама же создаю вам рекламу! — как бы обиделась Жозефина. — Да после показа по телевидению покупатели и туристы повалят к вам валом! Мистическое исчезновение! Инопланетяне!

— У вас нет сердца! Это мой брат! Я переживаю за него!

— Куда он денется, ваш брат. Найдут. И вы еще будете благодарны мне: полиции придется постараться, ведь вся Франция переживает за вашего брата, похищенного инопланетянами. А не сами ли вы подстроили это исчезновение в день моего приезда? — Она прищурилась. — Вы неплохо рассчитали: эта телевизионщица не устоит перед такой историей. Реклама замку обеспечена! Я не права?

— Делайте, что хотите! — в сердцах бросила я и ушла.

Пусть Брунар разбирается, это его племянница все устроила. Может, правда ради рекламы? Вот и не показывается мне на глаза. Но тогда она должна была сговориться с моим братом. А что? Логично, он ведь совершенно неожиданно собрался уезжать, а потом был готов остаться из-за моего ключа. Но Моник все-таки увезла брата. Значит, действительно ради рекламы замка? Бред какой-то. И вообще, если так, могли бы поставить меня в известность. Понятно, я бы возражала… А почему в машине брата Тиньяк нашел наркотики? Лучше не думать до приезда Брунара. Пока же у меня есть два простых дела: нагреть воды для ванны и поискать в коридоре ключ.

Я спустилась в подвал, включила насос, потом — нагреватель, а на обратном пути захватила в кухне бутылку вина. Если так пойдет дальше, я наверняка сопьюсь, размышляла я. Но как мне согреться, если даже огонь в моем камине снова не желает гореть? Весь мой мир разваливается на куски: умер папа, теперь непонятно что с братом, а в замке хозяйничает птица-фрегат. Хоть бы поскорее приехал Брунар. Все-таки он папин друг. Папочка, как же плохо, когда обо мне больше некому позаботиться! Между прочим, «я позабочусь о баронессе», — заверял Дюлен моего дворецкого, забирая у того фонарь. «Я позабочусь о баронессе»… Если бы!

Я внимательно изучила ковер в коридоре возле дверей моих апартаментов. Нет, ключа нигде не видно. Вошла. Удивительно, в моих комнатах тепло! Милый старина Арман догадался растопить камин. Я опять, как ночью, забаррикадировала входную дверь креслами — дворецкий постучится, когда приедет Брунар, — прошла в спальню.

И застыла на пороге, чуть не выронив бутылку вина. В моей кровати лежал торговец недвижимостью! Как он посмел?! Что это еще за новости?!

Дюлен улыбался и манил руками, широко распахнув объятия. Он определенно был под одеялом без одежды — красивый торс и плечи, загорелое открытое лицо, голубые глаза, светлые непослушные волосы…

Иди ко мне, скорее! Я так соскучился! — звал он меня, но вслух не произносил ни слова!

Я тоже! — безмолвно ответила я, расстегивая «молнию» на платье. Но ведь наш «день через неделю» еще не наступил и мы разговариваем без слов, значит, это сон?

Это лучше! Иди скорее! Он приподнял край одеяла.

Я избавилась от платья, скинула туфли и нырнула к нему под одеяло. Он лежал на спине и был замечательно горячий и радостно-сильный! Я прижалась к его груди и животу, а его руки ловко расправились с застежками моего бюстгальтера и проворно побежали ниже, ликвидируя остатки моего туалета. А его губы тем временем покрывали поцелуями мой рот и лицо.

Я закрыла глаза, зарылась пальцами в его волосы и тоже целовала. Его губы приятно пахли мятой, а щеки — тем самым юношеским огуречно-укропным лосьоном, зато волосы — и это было совершенно потрясающе и неожиданно — пахли морским ветром! Или — «ожиданно»? Я ведь видела его во сне на борту яхты… Я отстранилась, чтобы уже с открытыми глазами всмотреться в его лицо и запомнить — навсегда запомнить лицо рыцаря моих снов. Я же собираюсь жить долго, а сон про «день через неделю» вряд ли повторится еще…

— Ты хочешь сверху? — вопросительно прошептал он, заглядывая мне в глаза. — Садись, садись! Это хорошо! Я буду видеть тебя всю!

Его руки поправили мои бедра и сжали их, а его губы коснулись моих колен, которыми я тут же из всех сил стиснула его бока. И внутри меня все заклокотало и забурлило таким бешеным жаром, от которого наверняка растаяли бы все снега Антарктиды…

— Еще моя наездница! Сильнее! О-о-о… Еще! О…

— Молчи, молчи… — тоже задохнулась я, откидывая голову назад и своей ладонью зажимая его рот: во мне стремительно нарастала вторая мощная лавина. — Нельзя разговаривать во сне!

— Ты потрясающая! О, как я тебя хочу! — целуя мою руку, зашептал он. — Ты самая потрясающая женщина на свете! Я хочу запомнить тебя всю! Всю! Всю!

— Я тоже запомню… Навсегда… Только ничего не говори! Не говори во сне!

— Это не сон! О… Это лучше чем во сне! Боже мой, сильнее, моя зеленоглазая баронесса! Ну… — Он заскрипел зубами, зажмурив глаза. — Еще! Еще! Я держусь! Я хочу, чтобы ты первая! Ну, не стесняйся! Кричи! Я хочу, чтобы ты закричала!

— Заткнись! Ты мне… О… О… Ты мне мешаешь! Фонтан-Дюлен! — Я изо всех сил стиснула пальцами его запястья: моя лавина неслась с гор, сметая на пути валуны, деревья, крыши, почему-то пингвинов, и рухнула в море… Я тоже рухнула на его грудь. — Боже мой…

— Все хорошо? — из-под снега заботливо спросил он.

— Болтун. — Я лизнула его плечо. — Ты всегда такой болтун?

— Не знаю. — Он поцеловал мой лоб у кромки волос. — Но всегда мы будем вместе.

— Всегда?

— Да. Ты и я. Тебе так лежать удобно?

Очень, хотела ответить я, но пошел снег. Я сразу узнала этот теплый снег, и сон я тоже узнала: белый шатер во дворе нашего замка, увитый лентами и цветами.

Это не снег, сказал мой папа. Это шуба из ягуара.

Никакая это не шуба, папочка, сказала я. Это рыцарь в серебряных доспехах с ягуарами и в белом плаще. Помнишь, мы все вместе летели на самолете? У него выгоревшие волосы.