Еще в первую неделю своего пребывания в Касане я по указанию Грэхема посетил иммиграционную службу, располагавшуюся, к счастью, всего в двух-трех домах от его жилища, где мне необходимо было подать заявление, дабы получить разрешение на временное проживание. Поскольку я являлся волонтером, процедура не должна была вызвать каких-либо сложностей. И действительно, где-то через полчаса я покинул небольшую деревянную контору с аккуратным штампом в паспорте и уверенностью, что, пожелай я остаться здесь дольше, мне надо будет лишь вернуться да проставить новый. Однако ммэ Моквена явно не сочла это достаточным доказательством моего законного пребывания и на протяжении более чем одного жаркого часа подвергала меня интенсивному допросу, поставив под сомнение не только мой преподавательский опыт, но и вообще право на принадлежность к человеческой расе. Когда же она наконец закрыла папку и защелкнула замки портфеля, руку даю на отсечение, она так и не изменила своего первоначального весьма нелестного мнения.

— И пожалуйста, помните, Рэндалл, что мне придется внимательно следить за вашими успехами. Пожалуйста, имейте всегда наготове классный журнал и проверенные тетради. Я буду вас контролировать.

— Контролировать меня? А, понимаю… И когда вы думали заняться проверкой, ммэ?

— Что ж, нам остается только подождать и посмотреть, как вы считаете? — загадочно ответила она, аккуратно сложила очки и убрала их в модный кожаный чехол. — До свидания, Рэндалл.

— До свидания, ммэ.

— Слушай, чё она ко мне примоталась? — вопросил я на псевдотинэйджерском жаргоне, помахав на прощание рукой ммэ Моквене, удалявшейся на темно-синем автомобиле, словно подобранном в тон к костюму. Я вернулся обратно в нашу маленькую учительскую.

— И не говори! — отозвался Грэхем, появившись из-за ксерокса. — Эта дамочка — сущий кошмар, нет, серьезно. Мне из-за нее снятся кошмары! Скажем так, по ряду причин у нее зуб на нашу школу.

— И что это за причины? — Я потряс рубашку за воротник, чтобы хоть как-то освежиться.

— Ну, для начала, ее муж — пастор одной из церквей в Касане, и он — точнее, они оба — не очень-то жалуют наш фонд, — объяснила миссис Сичилонго, не отрываясь от вязания еще одного неописуемого предмета одежды.

— Уж поверьте, этот тип — настоящий негодяй, — заявила Кибонье, никогда не стеснявшаяся говорить начистоту. Она держала на коленях груду тетрадок, ставя галочки и что-то перечеркивая в них. — И знаете, он ведь друг этого ужасного Дирка.

— Да ну? Неужели? Дирка? — Я с трудом мог поверить, что у этого человека есть друг-церковник. — Да чем мы им не угодили?

— Кто знает? Дирк по горло увяз во всяческих темных делишках — а что до двух его отпрысков… Как там их? Эдвин и Эрвин. Ужасные дети. Навряд ли их можно назвать высокоморальными молодыми людьми. Скорее уж наоборот, — добавила миссис Кранц, принадлежавшая к тому типу людей, которые непременно знают обо всех все. Я как-то наблюдал, как она самозабвенно сплетничала в супермаркете.

— Да уж, трудно сказать, что у них на уме… Вполне может быть, что эта дамочка просто метит на мое место. Может, даже превратить эту школу в частную. Сейчас в Ботсване на них большой спрос. Единственное, что известно точно, что в конце года она должна составить докладную о нашей школе, и кто знает, что инспекторша способна отмочить, — пробормотал Грэхем, и недовольно скривился, обмахиваясь одной из тетрадок Кибонье.

Ворча, мы потягивали чай, который заварила миссис Кранц. На этой неделе была ее очередь кормить всех завтраком, и она доказывала, что лучше ее печенья никто доселе не пробовал.

— Вообще-то его приготовил мой класс. Рецепт, конечно, я им дала, но дети пекли сами. Как вы знаете, господин директор, мой класс, четвертый, весьма и весьма способный. Там самые лучшие ученики в школе.

Миссис Сичилонго клацнула спицами и прочистила горло.

— Не помню, говорила ли я вам, господин директор, каких успехов добился мой класс на этой неделе в технике чтения? Пожалуй, подобных достижений в нашей школе еще не бывало. — Клац, клац. — Мы так были заняты совершенствованием техники чтения, что у нас просто не осталось времени на… хм… выпечку, — добавила она, понимающе кивнув Грэхему.

Прежде чем спор о достоинствах классов развился дальше, раздался спасительный звонок, и остаток дня прошел без инцидентов. Когда мы уже уходили, Грэхем позвал меня в свой класс и предложил встретиться попозже, часов около пяти, в баре «Охотничий домик» — одном из самых респектабельных заведений в городе, — чтобы вместе выпить. Это меня несколько удивило, поскольку прежде я никогда там его не видел, но с радостью согласился.

Между пятью и шестью вечера местные и экспатрианты обычно встречаются в одном из бесчисленных баров на берегу реки. Бар «Седуду» в «Домике» был особенно популярным местом, а открывающийся с террасы вид был настолько прекрасен, что даже у меня пропадала охота болтать. Здесь также собирались и заезжие туристы, запертые в этом роскошном окружении страхом перед ненанесенным на карту и невнесенным в программу тура. Вечером они облачались в чистые белые хлопковые костюмы и щедро обмазывались репеллентами от насекомых. Ожидая Грэхема, я довольно высокомерно забавлялся, слушая их разговоры.

— Мы только что классно покатались. Знаешь, видели почти всех экзотических животных. Я даже составил список. Хочешь послушать? Ладно, начнем. Готова? Тогда поехали. Генетта — это типа кошки, ну, смахивает на большую кошку. Жираф, ну этих, как бы, тут просто уйма. Они такие клевые. Потом антилопы, вроде импалы; по-моему, это типа обычной, ага? Еще видели водяного козла, лесную антилопу — это такая с большим белым кольцом на заднице. Прости, Глория, я знаю, что тебе не нравятся грубости. Да, а потом мы еще видели леопарда. Ну, это было совсем уж круто! Так, что еще, ммм… А, блин, бегемотов. Ох, до чего же толстые! Ну просто офигеть! Им надо бы скинуть лишний жир, а то они просто жутко смотрятся! Ох, прости, Глория. Но ведь у тебя же это из-за гормонов? Ну да, значит, это не твоя вина, правда? Ммм… Ну еще крокодила и слонов. Ах да, когда мы возвращались, то видели еще этих африканских детишек. Да, просто уйму. Они просто шли по дороге. Возвращались из школы. Почему я так решила? Да потому что на них была форма и они несли книжки и всякое такое. Знаешь, мы им помахали, когда проезжали мимо. Они нам в ответ? Вообще-то нет, не помахали. Может, здесь так не принято. Знаешь, здесь, похоже, все не совсем так, как у нас дома. Африка все-таки…

Воцарилась тишина. Но ненадолго.

— Знаешь, что тут, по-моему, совсем не прикольно?

— Ну?

— По мне, так очень жалко, что эти африканские парни не носят, типа, традиционной одежды. Понимаешь?

— Ага, наверное. Так было бы круче. Хотя я видела одного, на нем было что-то вроде футболки «Адидас» — и знаешь, вполне так ничего.

Когда я уже готов был взорваться, меня за руку тронул Артур, сидевший с матерью и младшим братом за столиком неподалеку. Я помахал ммэ Кебалакиле, она помахала мне в ответ и мягко улыбнулась.