Через месяц этого всевозрастающего бедствия секретари взбунтовались. Они начали приходить пораньше, пробираться в кабинеты к своим боссам и готовить кофе самостоятельно. Вскоре на сорок пятом этаже снова воцарился мир, и все, включая самого Берни, получили то, что желали.

Берни, забывчивый по мелочам и куда более зависящий от своей секретарши, чем он согласился бы признать, похоже, снова забыл выключить кофеварку. Дейв повернул выключатель.

— Не за что, Берни, — пробормотал он.

Емкость кофеварки была наполовину заполнена личной кофейной смесью Берни — предметом зависти всех обитателей этажа. Дейв налил себе чашку, отпил и улыбнулся. Берни утверждал, что Сан-Франциско — единственный город в Америке, где каждая фирма гордится тем, что предлагает гостям великолепно сваренный кофе. В результате он договорился, чтобы в «Сентерекс» каждый месяц доставляли самолетом особую сан-францисскую смесь: арабика, кона[8]и еще что-то. Но Берни отказывался раскрыть источник, в котором он приобретал кофе, или делиться своей смесью с другими руководящими работниками.

— Я хочу, — самодовольно улыбаясь, говорил Берни, — чтобы люди запомнили, что у Берни Леви — самый лучший кофе в Нью-Йорке. Тогда, возможно, они снова заглянут ко мне на чашечку кофе, и мы заключим еще какую-нибудь сделку.

«Берни. Он находит подход ко всему. Последний великий делец».

Дейв наслаждался кофе. Кофе был абсолютно безукоризненным. Может, ему удастся найти имя поставщика где-нибудь в бумагах Берни?

«Ты что-то не о том думаешь, приятель. Если ты собрался копаться в бумагах Берни, тебе следует искать кое-что другое».

Дейв осторожно поставил чашку на бронзовую подставку. Он развернулся вместе с креслом лицом к шкафу Берни и взломал замок.

В верхнем ящике находились личные и конфиденциальные бумаги председателя совета директоров «Сентерекса» — двойной ряд желтовато-коричневых папок, на каждой — цветная наклейка, позволяющая определить ее содержимое. Желтые наклейки — протоколы заседаний совета. Зеленые — благотворительные проекты, наиболее близкие сердцу Берни: «Армия спасения», «Детский приют», «Объединенный еврейский призыв», «Маяк для слепых», «Общество защиты животных». На восьми папках были белые наклейки с подписанными на них названиями каждого из оперативных подразделений «Сентерекса». Одна синяя наклейка с надписью «Лаборатории Локьера». Оранжевые наклейки для деловых проектов и прогнозов. Фиолетовые — для анализа банкиров-инвесторов касательно потенциальных приобретаемых объектов. Дюжина папок с красными наклейками и надписанными на них именами старших административных работников «Сентерекса».

Дейв вытащил папку со своим именем.

Папка была на удивление тонкой. Первым документом в ней была ксерокопия его заявления о приеме в «Сентерекс». С прикрепленной к ней фотографии смотрел молодой человек с двухдолларовой стрижкой. За заявлением следовало некоторое количество докладных записок кадрового отдела — тогда его название еще не изменили на «Людские ресурсы». Они касались продвижений по службе, прибавок зарплаты и перемены должностей. Там было несколько страховых договоров, пара аттестаций, составленных теми, кто присматривал за ним на заре работы в «Сентерексе», и копии разнообразных соглашений и обязательств, которые он подписал за время продвижения по корпоративной лестнице. Ближе к концу папки он обнаружил кое-какую корреспонденцию, которой обменивались совет «Сентерекса» и Комиссия по ценным бумагам и биржам. Как только Дейв сделался служащим компании, любая сделка, которую он мог добавить к ее капиталу, становилась предметом интереса этого агентства.

Последней бумагой в папке было письмо на бланке ФБР.

Желудок Дейва исполнил сальто.

«Уважаемый мистер Леви! — гласило письмо. — Что касается мистера Дэвида П. Эллиота, известного вам и пребывающего у вас на службе, настоящим уведомляем вас, что нашему ведомству было поручено провести расследование касательно вышеназванного гражданина; данное расследование было признано необходимым и уместным при условиях, предусмотренных Законом о поставщиках и подрядчиках Министерства обороны от 1953 года, с поправками, касающимися вопроса предоставления доступа к секретным материалам директорам и руководству корпораций, вовлеченных в деловые операции, затрагивающие секретные и конфиденциальные вопросы. Организация, затребовавшая данное расследование, поручила нижеподписавшемуся сотрудничать с вами. Лицо, предписавшее нам провести данное расследование, дало нижеподписавшемуся указание согласовать с вами необходимые детали в кратчайшие сроки и максимально удобным для вас образом. Искренне надеемся на ваше сотрудничество».

«Ни хрена себе!»

Закон о поставщиках и подрядчиках Министерства обороны? Но ведь «Сентерекс» не работает на военных. На самом деле он вообще не работает на правительство.

«Или все-таки работает?»

Дейв дважды перечитал письмо. Информации в нем было немного.

«А как насчет даты?»

Три дня назад. Письмо написано всего три дня назад. Да что за черт, что все это означает? И почему — почему, почему, почему?! — через столько лет кто-то пытается возобновить допуск, закрытый в тот день, когда он был уволен из армии?

«И хуже того…»

И хуже того, если это письмо не подделка, значит, Дейв сделался объектом федерального расследования. А Рэнсом говорит всем, будто он — офицер федеральной службы.

«Предположим, что док Сэндберг прав: Рэнсом и вправду федерал!»

Это бессмыслица. Правительство не заказывает ни в чем не повинных штатских. Оно не отправляет команду крутых наемных убийц, чтобы прикончить сорокасемилетнего бизнесмена. Такое случается в кино, в низкопробных романах, в теории заговора. Оливер Стоун, Джеральдо Ривера, Раш Лимбо.

«Некоторые заявляли, что такое бывает: Ли Харви Освальд, Джек Руби, Билл Кейси, Марта Митчелл…»

Такие заявления делают только экстремисты. Кроме того, даже если вся эта фигня насчет заговора — правда, люди, которых убили, погибли не просто так, а по какой-то причине. Они что-то знали. Они оказались во что-то втянуты. У них были тайны.

«Что ты видел, что ты слышал, что ты знаешь?»

Ничего. У Дейва не было никаких тайн — никаких государственных тайн. Не было…

«Тот трибунал был тайным. Они засекретили документы. Они взяли с тебя подписку о том, что ты никогда не расскажешь о произошедшем».

Нет, нет, нет. Все это было слишком давно. Кроме того, Дейв не единственный, кто знает о произошедшем. Были и другие свидетели. И все, абсолютно все, кто был связан с трибуналом: члены суда, обвинители, защитники, стенографисты, — все знали. Это безумие — даже предположить, что…

«Безумие».

Дейв еще раз взглянул на письмо из ФБР. Так оно настоящее? Или подделка? Есть ли способ выяснить, откуда оно отправлено?