— Ничего себе «без нужды»! — отвечаю. — Движки полетят, и тогда у нас точно никакой нужды больше не будет… посмертно-то.

Он посмотрел на меня печально — рожа небритая, опухшая, видно, не только охрана тут балуется «росой» — и сказал:

— Если так, то на базу садиться придется. В зиймалльскую-то атмосферу мы с такими движками не войдем, перегрев сильный будет, потому как плотная атмосфера… — И вообще какие-то «факторы» начал мне перечислять.

Не стали мы его с Бебе слушать и отправились на нижнюю, техническую палубу. Вот где дышать нечем! Жарища! Мы оттуда соскочили, как ощипанная птица с вертела, будь у нее такая возможность.

— Нет, — доложил Бебе штурману, — садиться нужно и чиниться на Марсе.

Тот вздохнул, глазки опустил и поплелся к центральному пульту управления.

«Внимание!.. Совершается экстренная посадка на Марс. Всем членам экипажа оставаться на своих рабочих местах в режиме готовности номер ррраз! Гражданам пассажирам и прочим сволочам просьба не беспокоиться: все, мол, идет по четко проработанному плану…»

Да-а-а-а!

Марс, периферия пятой территории Избавления (Зиймалля)

Космодром, где совершил посадку рейсовый лайнер с Гендалем Эрккином и Рэмоном Рраем на борту, прежде относился к марсианской военной базе аррантов. Раньше тут проводились разного рода эксперименты, в большинстве своем под грифом секретности. Впрочем, миролюбивые арранты быстро свернули испытания, потому что, собственно, воевать в этой планетной системе было не с кем; а если кто и выкристаллизовывался, то имеющегося у Содружества наличного арсенала вполне хватало, чтобы отстоять свою твердую позицию. Таким образом, марсианская военная база приобрела статус заброшенной. Незавидный статус, что и говорить, но база пустовала недолго. В самом скором времени ее облюбовали контрабандисты, торговцы оружием и ценностями такого широкого спектра, что он не укладывался в пятитомный прейскурант. Именно так и доложили Генеральному Эмиссару Зиймалль-ол-Дез, когда как-то раз он осведомился, отчего транспортное сообщение с соседней планетой столь оживленно, ведь там, кажется, никто не живет и не работает?..

Следует заметить, что в то время Генеральным Эмиссаром зиймалльских территорий Избавления был не кто иной, как ллерд Вейтарволд. Он никогда не отличался мягкосердечием и склонностью откладывать дело в долгий ящик. Так что немедленно — личным рескриптом Генерального Эмиссара — на Марс была откомандирована компетентная комиссия. Комиссии, для пущей авторитетности, было придано крупное соединение бойцов Высшего Надзора, размещенное на трех крейсерах. В процессе работы комиссии было уничтожено около полусотни кораблей контрабандистов, а с теми, кто попался, поступили согласно предписаниям ллерда Вейтарволда. А так как подавляющее большинство пойманных преступников (торговцев аррантским оружием и других милых и законопослушных граждан) было зиймалльцами, гвеллями и даже гассанами из звездной системы Вааз, то их не стали отправлять в Антарктический накопитель, на Керр или в иные места лишения свободы. Потому Гендаль Эрккин и не знал никого из этих марсианских страдальцев. Их просто уничтожили на месте.

Конечно, ничего из вышесказанного не было известно Рэмону Рраю, когда забарахливший «шалаш» с диагнозом, в котором даже сами члены экипажа до конца не разобрались, — опустился на космодром. Собственно, космодром — это громко сказано. На холмистой равнине, усеянной крупным красноватым песком и мелкими камнями, стояло несколько покосившихся ажурных башен высотой около семидесяти метров каждая. Башни располагались по окружности огромного эллипса площадью в несколько квадратных миль. Внутри эллипса виднелись какие-то громоздкие строения, разглядеть которые мешали тучи того же красноватого песка, который вздымал, просеивая сквозь свои сухие пальцы, ветер. Время от времени из пыльной завесы показывался то массивный угол, то мощная арка, то огромные слепые окна этих строений. Над изогнутыми крышами торчали скелеты радаров и антенн, облепленные какой-то зеленой мерзостью. По периметру зданий тянулись кабели и покосившиеся опорные колонны барража, между которыми то и дело проскакивали длинные оранжевые искры. Эти искры да два «вечных» аннигиляционных прожектора на уцелевших ажурных башнях — вот и все освещение бывшей военной базы аррантов.

Те же, кто время от времени появлялся здесь в настоящее время, в избыточном освещении и не нуждались…

«Шалаш» опустился на каменистое плато, вплотную к одному из заброшенных корпусов, и грунт глухо вздрогнул от сотрясения. Даже красные песчаные вихри, казалось, на некоторое время присмирели и затаились за грядой недалеких холмов Чтобы вскоре снова весело яростно обрушиться на звездолет, мерно раскачивающийся по уменьшающейся амплитуде на растопыренных коленчатых посадочных опорах. Рэмон Ррай наблюдал посадку на экране. Проследив за тем, как взвихрилось облако раскаленных частиц почвы, он раздраженно фыркнул:

— Посадочные опоры… дикость какая-то несообразная. Незапамятная древность! Неужели нельзя оборудовать эти «Леммы» гравиупорами, а не пользоваться этим механическим металлоломом? Впрочем, о чем это я? Переделывать «шалаши»?! Их самих давно пора отправить на свалку…

— Да ладно тебе бубнить, Рома, — осадила его Аня. — Какой-то ты нудный!.. Я пойду к себе в отсек. Посплю. Утомилась.

Она скрылась за переборкой. Вскоре в каюту вошел Эрккин. Он был все в том же мундире с синеватым металлическим блеском, с открытым шлемом на голове. В руках он держал сумку, в которой, как выяснилось, было два полных комплекта защитных скафандров. Собственно, скафандры мало чем отличались от комбинезонов охранников: разве что дополнительно имели миниатюрные аппараты для дыхания.

— Ладно, — сказал Пес, — нужно обстряпать выгрузку нашего э-э… клиента. Он у себя?

— Да. А ты что орешь-то? — почти грубо осведомился Рэмон. — Мы же тут не одни.

— Так твоя подружка, я так понял, спит.

— А ты откуда…

Рэмон не договорил и заглянул за переборку: Аня и в самом делe спала. Эрккин удовлетворенно кивнул, но потом из предосторожности все-таки тоже заглянул к ней и удостоверился, что она действительно спит. Гвелль особенно не стеснялся: ему уже привелось лицезреть соблазнительную пассажирку в нескольких пикантных ракурсах, так что он не терялся. После этого он расстелил на полу внушительный отрез черной ткани. В нее, как в кокон, запаковали уже начавший коченеть труп Рэмона Класуса. Руки у Ррая уже не дрожали, когда он держал своего невезучего тезку за ноги. Странное, слепо-равнодушное озлобление в этот момент овладело Рэмоном, и сейчас, вот в это отдельно взятое мгновение, он совершенно не думал, к каким последствиям может привести малейшее отклонение от избранного плана. Хотя, забегая вперед, следует признать, что даже если бы Рэмон Ррай был самым отчаянным и самым богато фантазирующим паникером, какого только видывали в мире, то и тогда бы он не сумел оценить масштаба ВСЕХ последствий. Даже десятой их доли.