Новость о таком развитии событий остановит наступление белых, поскольку они наступают на Екатеринбург единственно с намерением освободить Романовых. Мнимая смерть царя может даже привести в замешательство и смятение все белое контрреволюционное движение, потому что исчезнет символ, во имя которого они сражаются. Даже если белые лишь ненадолго ослабят свое наступление, у Юровского и его людей появляется чуть больше шансов выскользнуть из их клещей, пока не слишком поздно.

Я напомнил нашему комиссару о заброшенных шахтах под названием «Четыре брата», что находятся за пределами городской черты, и предложил назвать их местом избавления от тел. Поскольку это шахтерский город, в нем должны быть большие запасы кислот и химикатов, которые можно использовать для уничтожения подложных доказательств: вместо трупов царя и его близких вполне можно взять какие-нибудь кости с местного кладбища. Екатеринбург в настоящее время является эпицентром борьбы красных и белых, так что никому не будет дела до мельчайших деталей гибели Романовых, если провернуть обман с умом и тщательно. Я предложил Юровскому самому изобрести метод казни царя.

На тот случай, если Юровский с отчаяния бросится за нами в погоню или, после восстановления связи, позвонит в Пермь, я напомнил ему о приказах, подписанных лично Лениным. Как поведут себя большевики, и в особенности пермские чекисты, если полковник Релинский расскажет им, как заместитель комиссара облсовета по вопросам юстиции не просто игнорировал приказ товарища Ленина, но попросту наплевал на него, а теперь, очевидно, трясется за свою жизнь перед лицом наступающей белой армии? О, я преднамеренно сгустил краски.

Конечно, я не мог изложить все это на русском языке, поэтому попросил Томаса составить послание. Именно поэтому его с нами не было какое-то время: он был занят переводом моей записки на русский язык.

Я также предложил Юровскому использовать Престона и Томаса в своих интересах, поскольку иначе ничего не получится. Когда Юровского будут спрашивать о стрельбе прошлой ночью, ему следует сказать Престону, что Релинский сбежал и с нашей с Уотсоном помощью предпринял глупую и безуспешную попытку освободить царскую семью. Конечно, Юровский заявит, что точно знает: Престон с Томасом не имели к этому никакого отношения, потому что, как бы комиссару ни хотелось свалить вину на них, они ему пригодятся как заслуживающие доверия свидетели и для связи с Лондоном.

Он будет настаивать, чтобы Престон дал Лондону знать – конечно, через посла в Москве – о последних атаках белых и о том, что больше не может гарантировать безопасность Романовых. Поскольку ни у кого, кроме охраны, нет доступа в Ипатьевский дом, никто и не узнает, что Романовых там больше нет. Итак, – закончил Холмс, – Престон по-прежнему будет требовать встречи с царской семьей; Юровский по-прежнему будет ему отказывать – все будет выглядеть как обычно, благодаря чему у комиссара появится время для имитации казни.

Рейли и я безмолвно застыли за столом, уставившись на Холмса.

Наконец Рейли заговорил:

– Это самый фантастический план из всех, которые я когда-либо слышал. Одно из двух: или это работа истинного гения, или плод больного воображения опасного безумца.

Холмс усмехнулся:

– А какой вариант предпочитаете вы?

– Пока не уверен, – тихо ответил Рейли. – Пока не уверен.

– Ну что ж, вы пока решайте, а я между тем уверен, что Юровский уже тайно встретился с Белобородовым и Ермаковым[16], чтобы обсудить мои предложения, а возможно, даже объяснил старшим среди охранников, что их ждет в том случае, если кто-то узнает об истинном положении дел. Возможно, блаженная тишина, которой мы сейчас наслаждаемся, – результат их бездействия. А теперь, если не возражаете, я должен наконец закончить завтрак. Ведь еда и так почти остыла.

Мы с Холмсом не стали возвращаться в вагон, где разместилась царская семья: не хотелось их беспокоить. Конечно, я собирался осматривать Алексея по нескольку раз в день, но мы решили не заходить в вагон, пока нас не позовет кто-то из членов семьи.

Когда спустилась ночь и Кунгур остался далеко позади, наш состав выехал в одну из тех бесконечных степей, что занимают б́ольшую часть территории России. Посреди этой степи Рейли велел остановить поезд, потому что и царской семье, и его людям требовалось хотя бы на полчаса расслабиться после напряжения прошлой ночи. Здесь, где вокруг не было никого и ничего, это казалось возможным: никакая опасность нам не грозила. К тому же полковник признался, что при такой сложной игре со множеством неожиданностей никогда не знаешь, появится ли еще возможность когда-нибудь отдохнуть.

Впрочем, уверен, что дело было не только в этом.

Рейли попросил меня сообщить царской семье о своем приказе и подчеркнуть важность их участия в ночной прогулке под луной на свежем воздухе. Я выполнил его просьбу.

Пока царь обсуждал мое сообщение с царицей и великими княжнами, я дожидался в салоне. Через несколько минут все члены императорской семьи, за исключением царицы, улыбаясь, вошли в салон, готовые к прогулке. Алексей, конечно, был на руках у отца.

Они последовали за мной на улицу. Охранники уже заняли там оборонительные позиции. Царская семья с удовольствием гуляла по безлюдной степи; девочки собирали полевые цветы для себя и для матери. Мария поцеловала отца в щеку и подарила ему букет.

Я смотрел, как охранники наблюдают за резвящимися княжнами, и видел улыбки на лицах мужчин. Очевидно, они вспоминали свои семьи и от всей души желали добра нашим подопечным.

Тут я заметил Рейли: метался взад и вперед, будто не мог на что-то решиться. Мне не пришлось особо напрягать интеллект, чтобы догадаться о его сомнениях. Мои подозрения подтвердились, когда царская семья разбилась на небольшие группы: Татьяна оказалась вместе с Ольгой, и Рейли тут же подошел к ним.

Он очень корректно отдал честь; девушки вежливо ответили на его приветствие, как подобает особам царской крови. Затем все трое стали прогуливаться кругами и беседовать. От моих глаз не укрылось, что Татьяна с Ольгой с удовольствием смеются: Рейли снова пустил в ход свое магическое обаяние.

Прошло не больше пятнадцати минут, когда Рейли с великими княжнами направился назад к поезду и жестами показал другим членам царской семьи, что им тоже надо возвращаться.

Все подошли к вагону, и Рейли по очереди помог великим княжнам, подсаживая их, однако я заметил, что руку Татьяны он задержал в своей чуть дольше, чем руки остальных девушек.

Вскоре после прогулки, когда поезд снова бежал по степи, охранник, дежуривший у входа в вагон, где ехала царская семья, сообщил нам, что царь желает, чтобы Холмс, Рейли и я присоединились к его семье, что мы с готовностью и сделали.

Именно во время этой встречи, на которой опять отсутствовала царица, мы, как могли, объяснили государю истинное положение дел в мире. В период заключения Николай не имел сведений о последних событиях и теперь был глубоко расстроен. Мы также объяснили, кто мы такие, и предупредили об опасностях, которые ждут нас впереди.