цветом. Собственно, из итальянской армии только «боевые скалолазы» и боевые пловцы и вызывали уважение.

Итальянцы, как известно, собирались сначала воевать в союзе с Германией и Австро-Венгрией. Но потом переиграли тему — и в 1915 году вступили в войну на стороне Антанты. Воевали они из рук вон плохо. Недаром появилась поговорка: «Для чего нужны итальянцы? Чтобы австрийцам было кого бить». Вот австрийцы и начали наступать, правда, позвав на помощь немцев.

Наступление было куда мощнее, чем в моей истории. Австрийцы ведь тоже отвели свои войска с Восточного фронта. А против немецких штурмовиков у макаронников вообще методов не было. Так что фронт рухнул с треском.

В моей истории итальянцев спасли союзники, прежде всего англичане, перебросив в Италию свои войска, заткнувшие прорыв. Но и тогда «централам» удалось продвинуться на 100 километров. Теперь же… Нельзя сказать, что союзники совсем итальянцев бросили, они отреагировали слишком поздно.

Так что австрийцы двигались чуть ли не походным порядком и вскоре взяли Падую. К Венеции подошел расхрабрившийся австрийский флот. А сухопутные войска двинулись на Парму.

Эти новости, дойдя до других участков фронта, произвели сильное впечатление. Возникла угроза, что войска отрежут, а это итальянских вояк сильно напугало. Самое смешное, что не меньше была испугана нейтральная Швейцария. Швейцарцы ведь как рассудили? Если итальянцы окажутся в окружении, то у них есть три выхода:

— Прорываться или сражаться в «котле». Последнее, впрочем, было из области фантастики.

— Сдаться в плен.

— Перейти швейцарскую границу.

В последнем случае по международным законам их нужно интернировать. А итальянцев на фронте было около полумиллиона человек! Куда их девать Швейцарии?

Правда, обошлось. Итальянские войска начали поспешное отступление, которое быстро переросло в неуправляемый драп.

Между тем немцы выкинули такой финт ушами, что все ахнули. И я громче всех — потому что операция никак не походила на действия в Первой мировой, зато очень — на то, что бывало в Гражданскую.

После того, как фронт рухнул, на итальянскую сторону двинулись немецкие и австрийские бронепоезда. Ранее этим машинам не находилось применения, но вот тут нашлось. Вслед за ними двигались эшелоны с войсками. Путь лежал строго на запад. Замыкали неспешно ползущие железнодорожные артиллерийские батареи. Они резво докатили до Милана, который никто не защищал, то же самое случилось и с Турином.

Там они разделились. Кто-то двинулся на Бардонеччию, кто-то на Кунео, кто-то на Торре-Пеличе. В эшелонах находились австрийские горные стрелки. Дело-то в том, что Италию от Франции отделяют Альпы. Горы в ноябре — это не самое лучшее место. Но альпийские стрелки сумели оседлать все более-менее проходимые перевалы. Они всего на сутки опередили подходившие войска союзников. Но теперь — поздно пить боржом…

Более того. Немцы достигли Вентимильи и стали разносить железную и обычную дороги в районе «карниза» — узкой прибрежной полосы, самого удобного пути между странами. Воспользоваться им было всяко невозможно — «каринз» полностью простреливается с моря. У французов с флотом было всё хорошо. А австрийские морские волки не имели никакого желания вылезать из Адриатического моря.

Так что у Франции появился новый фронт. Вырваться из гор в долину, немцам понятно, было непросто, а поздней осенью и зимой — вовсе нереально. Но ведь весна-то настанет. А рельеф местности диктует то, что французам придется держать тут силы в соотношении примерно 1:10.

Этот эпизод заставил меня задуматься — может, у немцев тоже сидит попаданец? Какой-нибудь романтик Второго Рейха. Если в моё время в России были монархисты, то почему бы им не быть и в Германии?

Хотя, может, немцы додумались до такой операции и без вмешательства людей из будущего. Операция нетипична для этой войны. Но что с того?

Я в моём времени всегда очень забавлялся, читая в обсуждениях альтернативок посты тех, кто самодовольно заявлял: это рояль, так быть не может. Знатоки, блин. А, допустим, биографию Наполеона эти болтуны читать не пытались? Там ведь рояль на рояле! Да напиши какой-нибудь автор нечто вроде истории «Ста дней» — что бы ему сказали?

Одновременно с захватом перевалов войска центральных держав продолжали двигаться на юг. Остановить их было некому. Чтобы собрать бегущее стадо, в которое превратилась итальянская армия, нужна была очень сильная воля. А у командования её не было. На союзников тоже не имелось никакой надежды. Им ведь пришлось бы фактически создавать фронт заново. На что просто не было ни времени, ни сил.

В общем, Италия запросила мира.

Меня все эти события очень радовали. У Германии всё одно победить не выйдет. Но чем дольше они будут друг друга мочить — тем меньше нам проблем. И ведь так и пошло. Ни Антанте, ни Германии совершенно не стало дела до того, что происходит в России.

Бардак по большевистски

А в России шли свои дела. Для начала большевики опубликовали «Декрет о земле». Который вообще-то являлся компиляцией пожеланий крестьян, составленной эсерами. В этой истории к нему отнеслись гораздо спокойнее. Потому что «черный передел» уже шел в полный рост. Так что данный документ сочли за нормальный политический ход. Если не можешь повлиять на события, надо делать вид, что так оно и было задумано. Поэтому тут к большевикам отнеслись серьезнее, чем в моей истории. Там-то их считали калифами на час. К тому же не было наступления Краснова на Петроград — как не случилось и юнкерского мятежа. Он ведь состоялся исключительно для того, чтобы поддержать Краснова.

Ещё одной напасти большевики избежали благодаря мне. Я очень хорошо помнил про состоявшиеся вскоре после переворота погромы винных складов. Так что я привлек сотрудника нашей газеты Витю Королева. Он имел большие связи в люмпенской среде — в том числе и в так называемой «Вяземской лавре» — скоплении ночлежек возле Сенной площади, между Забалканским проспектом и улицей Горсткина.

Но тут, наверное, надо пояснить, что такое «ночлежка». Под этим названием в русском языке понимаются разные вещи. Первое — это ночлежные дома, государственные или частные благотворительные заведения, куда бездомных людей пускали на ночь. Они открывались в восемь вечера и закрывались в пять утра. Попасть туда было трудно — очередь надо было занимать часов с четырех — потому как пускали строго по наличию мест.

А другой вариант — это то, что описано в классической пьесе Максима Горького «На дне». Как я убедился в этом мире — очень жизненной. Там дело обстояло следующим образом. Некий предприимчивый и небрезгливый человек снимал у домовладельца квартиру — и оборудовал там спальные места