«Примерно в десяти футах от колючей проволоки росли кусты — густые кусты и деревья. Я бросился к кустам сломя голову. Я даже не заметил, что порезался». РАМИРЕС НАХОДИЛСЯ В СТА ПЯТИДЕСЯТИ ФУТАХ ОТ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ, КОГДА СЗАДИ РАЗДАЛИСЬ ВЫСТРЕЛЫ — ЯПОНСКИЙ ЧАСОВОЙ НАЧАЛ СТРЕЛЯТЬ ПО ДРУГИМ ПЛЕННЫМ, КОТОРЫЕ ПОПЫТАЛИСЬ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА НИМ. «Я ПРОДОЛЖАЛ БЕЖАТЬ. ГОЛОВА МОЯ КРУЖИЛАСЬ — У МЕНЯ БЫЛА ВЫСОКАЯ ТЕМПЕРАТУРА ИЗ-ЗА МАЛЯРИИ И ЛИХОРАДКИ ДЕНГЕ». Рамирес добрался до дома местных жителей, которые дали ему одежду, чтобы он мог избавиться от военной формы. Документы он спрятал в ботинках. По джунглям он добрался до Манилы. В тот момент Манила была «открытым городом» — ее не бомбила ни одна сторона. Рамирес увидел машину «скорой помощи» и на ней добрался до госпиталя, но госпиталь полностью эвакуировался на военный корабль, который должен был отплыть в Австралию. В Маниле действовал режим затемнения, однако Рамирес все же нашел дорогу в порт и увидел корабль в лунном свете. Он сумел пробраться на борт и свернулся калачиком на палубе среди сотен больных и раненых.

Месяц Рамирес провалялся в сиднейском госпитале. К этому времени в Австралию прибыл Первый филиппинский полк. Рамирес все еще считался солдатом американской армии, поэтому ему не составило труда перевестись в национальный полк. «Меня выписали из госпиталя, и я присоединился к полку».

В Брисбене Рамирес прошел курс медицинской и десантной подготовки, а также научился прыгать с парашютом. Он был зачислен в 5217-й разведывательный батальон, которым командовал капитан Уолтер. В 1945 году ему было двадцать шесть лет. Судьба серьезно его потрепала. И теперь Рамми Рамирес хотел помочь Маргарет, Макколлому и Деккеру вернуться к нормальной жизни.

Уолтер был очень рад тому, что Рамирес вызвался участвовать в этой миссии. «Мне очень нравилось его отношение к этому заданию. Он был по-настоящему счастлив». В батальоне были и другие медики (в том числе Булатао), которые имели больше лечебного опыта, «но они не были столь контактны и открыты, как Рамми. Я чувствовал, что раненым нужен человек разговорчивый, жизнерадостный и коммуникабельный. Вряд ли им пошло бы на пользу общение с мрачным медиком».

«Вы спрашиваете, почему я выбрал для десантирования именно этих двоих? — вспоминал Уолтер. — Я выбрал их, потому что Бен был самым квалифицированным, а Рамми — самым жизнерадостным».

Кроме Абреники, Булатао и Рамиреса, Уолтер выбрал из своего подразделения семь самых старших и опытных бойцов: шесть сержантов — Альфреда Байлона, Эрменхильдо Каоили, Фернандо Донгальо, Хуана «Джонни» Хавонильо, Дона Руиса и Роке Веласко и капрала Кустодио Алерту.

Садовники и повара, крестьяне и рабочие в гражданской жизни, они не понаслышке знали об унижениях и дискриминации филиппинцев в Америке. Теперь же они были американскими солдатами. Все они добровольно вызвались выполнить опасную миссию на неизвестной территории ради защиты и спасения своих товарищей. Когда Уолтер подбирал свою команду, ни он, ни его люди не знали, что первые туземцы, вступившие в контакт с уцелевшими американцами, были настроены дружелюбно. Они помнили предупреждения Уолтера: карт нет, удобной зоны для высадки нет, реакция островитян неизвестна, точного плана спасения не существует. И все же все они хотели узнать только одно: как скоро можно будет вылететь в Шангри-Ла.

Уолтер снова встретился с полковником Элсмором и полковником Т. Р. Линчем. Они разрабатывали спасательную операцию и руководили ей. На первых совещаниях Линч сообщил Уолтеру, что тот сам может выбирать людей для операции и план действий. Уолтер вспоминал, что Линч сказал ему: «Это будет ваша операция. За нее отвечаете вы».

Капитан С. Эрл Уолтер-младший с капралом Камило «Рамми» Рамиресом (слева) и сержантом Бенджамином «Доком» Булатао (фотография любезно предоставлена С. Эрлом Уолтером-младшим).

Уолтер прекрасно понял, что имел в виду Линч: если что-то пойдет не так, если те, кто выжил в катастрофе, погибнут на пути домой, если его парашютисты не справятся, то ответственность ляжет на его плечи. Но на подобные слова у него был один ответ: «Бахала на!»

После встречи с руководством Уолтер несколько раз вылетал в долину, к месту катастрофы и к прогалине, на которой находились выжившие. Затем он снова встретился с командованием. «К тому времени мы понимали, как они собираются доставить нас туда, — вспоминал Уолтер. — Я очень беспокоился, потому что знал, что нам придется прыгать. И это был единственный способ. Севернее долины жили охотники за головами — так нам казалось. А южнее затаились японцы. Выбраться оттуда пешком не было ни малейшей возможности — разве что с боями. Мне очень не хотелось попадать в подобную ситуацию».

Уолтер приказал своим людям упаковать припасы и парашюты. Никто из них, покинув тренировочный лагерь в Брисбене, не прыгал. Поэтому Уолтер организовал тренировку в Голландии. «Это было нелегко, потому что единственным подходящим местом были настоящие болота, — вспоминал Уолтер. — Потом мы с парнями страшно веселились, вспоминая об этом, но в тот момент нам казалось, что мы попали в настоящий ад. Мы прыгали в заросли травы кунаи. Стебли были острыми, как бритва, несколько футов высотой. Заросли были очень густыми и покрывали практически все вокруг. Мы делали пару шагов, а потом падали на траву, поднимались, делали еще пару шагов и падали снова. Кошмар!»

Уолтер вернулся к своим медикам и спросил:

— Вы действительно готовы это сделать?

«Оба ответили: „Да, сэр. Мы хотим это сделать, потому что они в нас нуждаются“, — вспоминал Уолтер.

— Да, вы им нужны, — кивнул капитан. — Я не могу это сделать. Вы — можете, потому что у вас есть медицинская подготовка».

Позже Уолтер рассказывал: «Я хотел, чтобы мои люди все тщательно обдумали. Их никто не обязывал. Они сами хотели выручить своих товарищей».

В дневнике Уолтер записал, что этот разговор состоялся 18 мая 1945 года, в день, когда ему исполнилось двадцать четыре года. Получив наконец-то важное задание, он был слишком занят, чтобы праздновать. После тренировочного прыжка он вернулся в лагерь, упаковал парашюты и лег спать.

МАРГАРЕТ, МАККОЛЛОМ И ДЕККЕР находились в Шангри-Ла шестой день. Все утро они ждали, когда раздастся знакомый гул самолета. В небе появился борт 311, и все небо расцветилось яркими грузовыми парашютами, к которым были прикреплены деревянные ящики. Когда сработала рация, Маргарет предупредила экипаж, что здешние окрестности еще более суровы, чем это кажется с высоты.

В дневнике Маргарет записала: «Я сказала: „Не позволяйте никому прыгать сюда. Лучше я умру здесь, чем допущу, чтобы кто-то погиб из-за меня“. То же самое думали Макколлом и Деккер. „Мы уже стали свидетелями смертей и трагедий, — записала в дневнике Маргарет. — Конечно, мы хотели жить, но не ценой чужой жизни“». НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ СТРАХ ЗА СУДЬБУ ПАРАШЮТИСТОВ ЕЩЕ БОЛЬШЕ УСИЛИЛСЯ. ТУМАН ОПУСТИЛСЯ ОЧЕНЬ РАНО, ОКУТАВ ДЖУНГЛИ И ГОРЫ НЕПРОНИЦАЕМОЙ ПЕЛЕНОЙ. В ТАКИХ УСЛОВИЯХ НЕБЕЗОПАСНО БЫЛО ДАЖЕ ЛЕТАТЬ, НЕ ГОВОРЯ УЖЕ О ТОМ, ЧТОБЫ ПРЫГАТЬ. Когда самолет скрылся из виду, Макколлом отправился в джунгли разыскивать груз. «Я больше не могла двигаться, — написала в дневнике Маргарет, — а Деккер выглядел настолько отвратительно, что Макколлом приказал ему остаться в лагере. Мы таяли буквально на глазах — даже Макколлом».