Вечная память всем, жизнь свою положившим за Веру Отечество.

Телецентр «Останкино», 3 октября 1996 года

Протоиерей Александр Шаргунов

Каждый из нас молится по-своему, своим особенным об разом, на своем уровне веры. И те из нас, кто с родителями друзьями погибших молится, и кто молится сейчас на небе, участвует в этой молитве. Сам Господь присутствует в этой молитве, Божия Матерь, все святые земли нашей и все новые мученики и исповедники Российские.

Октябрьские события 1993 г. – это сквозь душу прошло. Я знаю, многие рыдали о чужих, о незнакомых, как о своих близких, здесь все было уже не на уровне обычных, пусть самых трагических, земных переживаний, здесь все было на уровне переворота души.

Если бы вся Россия сейчас встала с нами на молитву – ведь они жизнь свою положили за Россию. И в лице их поистине принесена в жертву, расстреляна на глазах всего мира Россия. Пусть не скажет никто: «Я совсем не умею молиться». Каждых из нас может присоединиться к этой молитве, будь он в храме, или неважно где, он может принести свою скромную лепту, свою медную монету в общую молитву и надеяться также, что эта бедная молитва будет поддержана теми, кто умеет молиться лучше, чем он. И это на всех уровнях веры. Но душа нелицемерно вступающего в эту молитву человека может пережить также чудо быть носимою другими так крепко, так уверенно, так потрясающе, что все, что его, все, что ему принадлежит, теряется, исчезает но он не ощущает это как потерю. Он ощущает это как ни с чем несравнимое приобретение. Он просто знает, что он принимает участие в событии бесконечно более значительном, чем он мог ожидать и до сих пор помыслить, он узнает, что те погибшие, за которых он молится, живы, и живы вовеки, самой чудесной, самой реальной, какая только может быть, жизнью и ему дано сейчас в молитве узнать этот дар, эту, как Церковь говорит, благодать за подвиг, которых они ради нас совершили.

Скорбь велика, но он участвует – мы дерзнем сказать – в подлинно народном празднике, где каждый приносит от своего и принимает от всех, от Самого Бога то, что стоит крови – на самом деле Христовой. В тот день произошло то, что трудно было себе вообразить, и до сих пор это кажется страшным сном. Казалось, торжество всех сил ада было. Но сейчас все молятся, и побеждает Господь. Если бы вся Россия могла объединиться в этой сегодняшней молитве и сказать, как сказал полководец Суворов: «Мы русские, с нами Бог».

Богу все возможно, но молиться за других – кровь свою проливать, а не просто стоять со свечкой. И часовня, посвященная памяти невинно убиенных, оказывается, может быть построена не для объединения в молитве, а для разъединения. Не могу забыть в тот день среди грохочущих залпов плачущую женщину с мальчиком на мосту перед Домом Советов: «Что же они делают! Теперь по всей стране все перессорятся». И мы знаем, что так и вышло. Вооруженные убивали безоружных, и кровь, которую они так легко могли пролить, разделила всех – на тех, кто могли, не задумываясь, через нее перешагнуть и на тех, у кого перевернулась душа. Не искупить ее никакими договорами об общественном согласии, только глубоким, как эта кровь, как молитва всей Церкви, покаянием. Что ты стоишь в стороне безучастно – снова обманутый, снова ограбленный, одурманенный телевидением и водкой, русский народ, как будто твоя жизнь не имеет к тебе никакого отношения? Бог дал тебе такие богатства, такую страну, дал тебе Православие. Русский народ, ты жив Православием. Православие – это подлинная связь человека о Богом. Что такое 17-й год? Это прежде всего разрушение Православия. Именно из-за разрушения Православия так мало оказалось в октябре 93-го неравнодушных к судьбе своей Родины людей. И теперь после 93-го распаду как будто уже ничто не препятствует.

Что вы злобно коситесь, нераскаянные убийцы и клеветники? Не удастся вам спрятать правду. Не удастся вам всю молодежь растлить, жажда правды сильна в молодых душах. Ваше молчание и клевета говорят о вашем страхе. Даже мертвых вы их боитесь. Вам даже память их страшна, в то время как Господь дает им вечную память. Это новые мученики наши, вставшие на защиту Закона и собственного человеческого достоинства. Каждая эпоха дает своих святых. Они проявили истинную высоту духа и самоотверженней их не нашлось никого.

В это корыстное время, когда ради обогащения люди готовы на все и это массовое убийство совершилось именно во имя власти преступной наживы, они, все, что было у них – жизнь свою – сюда принесли и как под присягой на войне не за себя пошли, но ради ближних своих и России. Крест, который не только в эти дни осеняет их, – жизнь погубленная, знамение соблазна для одних, доказательство самой великой любви для других. Без Христа – позор и поражение, со Христом, даже если люди, еще не зная Христа, устремляются к высшей правде Его, – непобедимая победа. Эта наша молитва обнимает небо и землю в Христовой любви, но она нисколько не умаляет подлинного участия Господа нашего и всех, кто перешел к Нему, к тому, что происходит на земле. Честно говоря, по-человечески рассуждая, ситуация кажется безысходной. Но то, что эти люди были, вселяет надежду. Если бы их не было, совсем другое бы было. Сама их жертва вселяет надежду. Ради них, так же как – скажем смело – ради всех новых мучеников и исповедников Российских XX века, помилует Россию Господь. И все увидят, что жертва их не была напрасной.

Дай нам, Господи, пусть через самые страшные скорби, понять, что единственный путь к победе – готовность отдать свою жизнь за друзей своих, за Россию.

Аминь.

Дом Советов, 4 октября 1996 года

Священник Алексий Грачев

Священник Алексий Грачев – настоятель храма Рождества Христова в с. Рождественском Московской области и храма Живоначальной Троицы при Шереметевском странноприимном доме (ныне Институт им. Н.В. Склифософского; до принятия сана – врач).

«– Батюшка, во время октябрьских событий Вы с самого первого дня были в институте склифософского?

– Нет, я находился тогда в Сергиевом Посаде… Ночью пришла тревожная весть, что обстановка в Москве чрезвычайно обострилась. Ранним утром я и два иеромонаха на машине поехали в Москву. Проехать оказалось практически невозможно, Ярославское шоссе заблокировали машины… Только к пяти часам вечера мы пробились в столицу, миновав множество кордонов. Москва мне показалась парализованной. Я хотел проехать в свой приход в село Рождественское, чтобы взять там кресты, иконы, духовную литературу…Меня туда просто не пропустили. И я отправился в Данилов монастырь. Здесь мне очень помогли, дали большое количество икон, нательных крестиков, книг, брошюр. Братия меня проводили, все время молясь обо мне.

В 12 часов ночи, а в то время уже ввели комендантский час, в сопровождении милиционеров я поехал в институт Склифософского. Это уже была страшная ночь с 4 на 5 октября…