Что-то она уж больно вежливая. Подозрительно всё это.

— А по какому? — осторожно осведомился я.

— Видите ли, я бы хотела забрать у вас свой конверт с перстнем, так вышло, что его по ошибке принесли не к моей квартире, а к вашей.

Прошла минута, затем вторая, а я всё стоял и тупо смотрел на гостью.

Это что же получается, перстень не мне, что ли, предназначался? Но ведь следили-то за моей квартирой, хотя, минуточку… Никто не говорил, что следили именно за моей квартирой. За моим подъездом и, готов поспорить, что именно в ожидании этого пакета. Тогда кое-что становится более или менее понятно, вот только всё равно остаётся столько вопросов, что ум за разум заходит. Пожалуй, на один из них можно узнать ответ прямо сейчас, если, конечно, бабулька захочет отвечать.

— Простите, а чем вы докажете, что конверт действительно предназначался вам? — спросил я. Мне показалось, или она смутилась?

— Видите ли… Этот конверт не совсем мне прислали. Его прислали моему мужу… покойному. Он давно его ждал, но вот пришёл он только сейчас.

Давно ждал. Так ведь, сколько я тут живу, она одна была. Выходит, её муж умер не меньше трёх лет назад. Я, конечно, понимаю, что наша почта особой скоростью не отличается, но чтобы письмо несколько лет шло…

— А кем был ваш муж? — спросил я. — Вы извините, что не приглашаю в квартиру… у меня тут что-то электричество не работает…

— Да нет, ничего. Я вызывала электрика, но когда он ещё придёт. Да и не привыкать нам, мы в военные годы при свечках ужинать…

Я поспешил прервать ход её воспоминаний.

— Так что там с вашим мужем?

— Да… Он был учёным. Я сама не знаю, что он исследовал, но что-то важное, потому что даже мне ничего об этом не говорил, а мы ведь с ним прожили тридцать лет вместе, и раньше он от меня ничего не скрывал…

Что меня удивило, так это, с чего она так охотно стала мне рассказывать о своём муже. Мне казалось, что она меня терпеть не может.

— …Перед смертью он ждал какой-то конверт из Америки, он так радовался, я никогда не видела его таким возбуждённым… — неожиданно всхлипнула она.

Так. Только слёз мне тут и не хватало.

— А как он умер? — быстро спросил я, пока она совсем не расплакалась. — Извините за такой вопрос, я понимаю, что вам тяжело…

— Да нет, что вы. Сердце у него слабое было. Сердечный приступ у него случился, ничего криминального. Вы ведь об этом подумали? — она выжидательно посмотрела на меня.

— Да нет… Просто спросил… Вы меня извините, но я не могу вам отдать этот конверт, потому что у меня его нет, — соврал я. — Понимаете… у меня на днях было ограбление, и его украли вместе со всеми деньгами и прочей мелочью.

Старушка покачала головой.

— Я так и думала, ведь и меня обокрали. Мне кажется, что обе кражи связаны… — задумчиво произнесла Клавдия Степановна.

Ну прямо мисс Марпл какая-то. Может, она ещё мне допрос сейчас устроит?

Я поспешил опередить её, пока она, чего доброго, и вправду не начала задавать вопросов.

— А что навело вас на мысль о том, что эти две кражи связаны?

Мне показалось, что она задумалась, отвечать ей на этот вопрос или нет, но всё же решила ответить.

— …От мужа у меня остались некоторые документы, которые он приносил с работы. Собственно, кроме этих документов и денег у меня больше ничего и не украли. Вы меня извините, но я тогда пойду, что-то я себя чувствую не очень хорошо.

— Да, конечно…

Мне уже было не до неё. Я размышлял о последних событиях. То, что она скрылась за своей дверью, я заметил только через пару минут.

Я рассеянно закрыл входную дверь и поплёлся в свою комнату с твёрдым намерением либо спать до потери пульса, либо размышлять над новыми фактами, пока не опухнет голова. Неожиданно меня осенило. Чёрт побери! Как же она узнала о том, что конверт находится именно у меня и что в конверте перстень?! И откуда уверенность в том, что это именно тот конверт?! Я бросился было к двери, чтобы сразу задать оба вопроса старушке, но потом вспомнил, что время-то уже не детское, да и старушка говорила, что устала. Лучше уж завтра спросить, а то сейчас как-то неприлично.

Зайдя в комнату, я сразу же почувствовал, что что-то не так. Да и не мудрено, в ней орудовало аж три человека! Видно, воры совсем стыд потеряли.

В тот момент, когда я зашёл, они приступили к обыску моих книжных полок. Половина книг уже валялась на полу, и один из субъектов старательно их рвал, пытаясь что-то в них найти. Второй не торопясь и с расстановкой простукивал стены, а третий открывал дверь стенного шкафа, в котором хранился мой скудный гардероб. Что самое удивительное, всё это происходило в полной тишине. Книги бесшумно падали на пол, стук по стенам, по всей видимости, слышал только сам стучащий. Даже звуки их дыхания поглотила полная тишина моей, как никогда тихой, комнаты.

Я остановился в немом удивлении. Но долго стоять с открытым ртом не пришлось, потому что, по всей видимости, не я один видел в темноте. Все трое, как по команде, резко повернулись в мою сторону. Казалось, они были удивлены не меньше меня (действительно, и что это я забыл в своей собственной квартире?). Однако их оцепенение прошло гораздо быстрее моего. Едва я собрался сказать что-нибудь пугающе-злое и смелое, как они разом бросились к выходу на балкон и прыгнули рыбкой с моего второго этажа. В, отличие от них, я оправился не сразу. Секунд через пять после исчезновения из поля зрения всей троицы.

Я выскочил на балкон. Внизу уже, конечно, никого не было. Да и что можно разглядеть в зелёном палисаднике, даже если ты видишь в темноте. Густые кусты и деревья надёжно прикрыли отход троице, устроившей у меня в комнате незапланированный акт вандализма.

— Что за дела-то вообще? — удивлённо произнёс я наконец вслух.

Но голоса своего не услышал.

В комнате по-прежнему стояла полная тишина. Её не нарушили даже мои слова. Из интереса я поднял книгу и уронил на пол. Ни звука.

Я взял коробку от какого-то компакт-диска и со всей силы кинул на пол.

Опять тишина.

Я настолько удивился, что сходил на кухню за кастрюлей и половником. После чего, взяв в одну руку половник, а в другую кастрюлю, принялся ходить кругами по комнате и бить ими друг о друга. Поначалу в комнате по-прежнему было тихо, но вскоре где-то на уровне слышимости появился даже не звук, а отголосок звука. Окрылённый успехом, я стал стучать сильнее и громко кричать.

За этим занятием меня и застала толпа людей (да, три человека в моём коридоре — это уже толпа), ворвавшаяся в мою квартиру.

На миг все замерли: с одной стороны я с кастрюлей и половником в руках, с другой — трое мужчин с АКМ наперевес. Они удивлённо смотрели на меня, а я уставился на них, пока один из них, видимо старший, наконец удивлённо не произнёс: