— Ее мать, Андора, давным-давно украла у нас гриморию, чтобы с ее помощью освободить темных лордов и поднять их против Татианны, — сердито проговорила Моргана. — Роуэн, неужели вы доверяете ей? Ее судить надо!

Моргана была настроена против Эванджелины с самого первого дня, когда встретила ее, и Сирена ничего не могла с этим поделать. Но теперь, кажется, у нее появилась возможность защитить Эванджелину.

— Перестаньте, Моргана, — сказала Сирена. — Моя служанка не убивала отца. Отец явился ко мне с ангелами и назвал имя убийцы, передав меч Нуады.

Эванджелина в изумлении уставилась на Сирену, а ее мачеха и дядя от удивления разинули рты.

Эйдан почувствовал, как ему на затылок легла рука, и зеленоватая вода обожгла его лицо холодом. Он вырвался из ледяных объятий, вцепился в деревянные перила, вырвался и с удовлетворением услышал, с каким грохотом обидчик упал на палубу.

Прислонившись к перилам, Эйдан дышал полной грудью и не мог надышаться. Наконец дыхание успокоилось, и он покачал головой, словно тюлень-переросток. Отбросив с лица волосы, Эйдан впился взглядом в лицо Гэвина.

— Ты что, спятил?! — проговорил он и вновь опустился на деревянный помост. — Впрочем, я и так знаю ответ.

— Ты слышал, Дональд, наш лорд пытается шутить! Возможно, нам следует его утопить на обратном пути. И так от него житья нет.

Гэвин поднялся, но, поскользнувшись на мокрых досках, упал на спину.

— Ты зеленый, как платье Бет. Мы вовсе не хотим утопить тебя. Просто от твоей рубашки отвратительно пахнет.

Эйдан поднес рукав к носу и фыркнул.

— И правда, — сказал он. — Если бы вы позволили мне хотя бы искупаться, прежде чем выкрали, я, возможно, не оскорблял бы вас.

Гэвин уже сидел на дощатой палубе около Эйдана.

— Если бы мы не поторопили тебя, ты бы передумал, как это было пару недель назад и еще раньше, — произнес Гэвин, внимательно глядя в задумчивое лицо Эйдана.

— Что-то случилось, — ответил Эйдан. — Лахлан никогда не уходил так далеко.

— Ты должен найти его, Эйдан, — заговорил Гэвин. — Если с ним что-то случится, я не прощу себе этого.

Эйдан вдохнул полной грудью морской воздух и посмотрел, как встает солнце над сверкающими бирюзой волнами. «Гэвин прав, — подумал Эйдан. — Лахлану следовало прислушаться к людям, предложившим ему плыть в Данвеган».

Эйдан провел рукой по лицу и вдруг понял, что небольшая бородка разрослась в косматую бороду, в которой утопала все пятерня. Он выругался и поднес к бороде клинок, а сидевший напротив Гэвин сложил руки на груди и насмешливо произнес:

— Да, отросла прилично. Одна надежда на то, что жена моего кузена возьмет тебя в свои руки.

— Пока вы балагурили, всю работу делал я, — недовольно сообщил Дональд. — Мы подходим к мелководью.

Подтянув ноги, Эйдан встал и перегнулся через невысокий борт. Данвеган теперь был виден, он как будто золотом мерцал в полуденном солнце справа. А внизу меж валунов, отчетливо видимых в совершенно прозрачных водах, пряла пряжу юркая форель.

— Дональд, ты ведешь нас на мель! — воскликнул Эйдан.

Гэвин наклонился и, кивнув, произнес:

— Верно, но это нам на пользу.

— Что?! — взревел Эйдан. — Вода ледяная, мы в лиге от берега!

— Но ты плаваешь, как рыба, — пожал плечами Гэвин. — Кроме того, ванна никому не помешает.

— Мне она точно не нужна, — сказал Эйдан и тут же из-за тяжелой мокрой одежды свалился за борт.

Однако спустя мгновение уже стоял на камнях, держась за борт.

— Вы хотите угробить меня, — едва сдерживаясь, проговорил Эйдан.

Гэвин захихикал, шевеля худыми ногами.

— В этих сапогах мы потонем. Врагам даже не придется топить нас.

Эйдан почувствовал, как в ледяной воде сводит мышцы. Он больше не мог стоять в воде и обмениваться оскорблениями с двумя дураками, нависшими над бортом. Однако изрядно потяжелевшие сапоги сбросить не удавалось. Оставалось лишь толкать лодку вперед, где было мельче.

Путь на скалистый берег оказался дольше и мучительнее, чем Эйдан себе представлял. Что ж, Гэвин прав в одном — врагам не придется даже их разбивать. Они уже были разбиты. С трудом вытащив лодку на камни, Эйдан упал на спину. Его сердце молотом билось в груди, он задыхался. Чувствуя, что силы покидают его, Эйдан закрыл глаза. Ему нужно хоть немного отдохнуть, прежде чем он предстанет перед своим кузеном Рори и его семьей. Глаза он открыл потому, что кто-то деловито раскладывал на нем камешки. Эйдан увидел, что на него удивленно смотрят два маленьких человечка, один белокурый, другой темноволосый.

— Он не мертвый, Джимми, — услышал он голос темноволосого.

— Да живой я, — сказал Эйдан, пытаясь сесть.

Камни и песок посыпались с его груди.

— Джимми, он съест нас!

— Не съест, Алекс, — услышал Эйдан и тут же получил удар палкой.

Белокурый бил его по голове и плечам.

— Да перестань ты, черт! — поднял Эйдан руку, чтобы защититься.

Второй рукой он попытался поймать темноволосого, но тот оказался проворнее. Невдалеке зазвучал смех, и Эйдану оставалось лишь звать на помощь.

— Джимми, Алекс, перестаньте бить дядю Эйдана, — раздался голос кузена, который смеялся.

Эйдан медленно опустил руки и уставился на Рори.

— Я и не знал, что эти чертенята твои, — удивленно проговорил он, поднимаясь на ноги и стряхивая с груди камешки и песок. — К тому же я им скорее кузен, чем дядя.

Рори пожал плечами.

— Кузен у них Йен, так что тебе мы присвоили почетное звание дяди, — сказал он, жестом указав на чертенят, которые перешептывались.

Сложив на груди руки, он произнес, обращаясь к детям:

— А теперь извинитесь перед своим дядей за то, что били его.

Из-за скалы появилась Элинна, супруга Рори.

— Эйдан! — Она перевела взгляд на детей. — Джимми и Алекс, что вы еще натворили?

— Мы не знали, что он наш дядя, мама. Верно, Алекс?

— Верно, мы думали, что это какой-то монстр. А еще он делал так… — Тут ребенок, как мог, изобразил храп. — Да, а потом он ругался.

Не в силах больше сдерживать радость, кузен залился смехом.

— Рори! — Элинна сердито толкнула мужа локтем. Однако от Эйдана не укрылось, как у нее самой горят глаза и какая улыбка на губах. — Мне очень жаль, Эйдан. Дети, немедленно извинитесь!

Мальчики наклонили головы.

— Нам очень жаль, — пробормотали они смиренно.

Темноволосый потянул маму за рукав фиолетового платья.