Но опасность злоупотреблений на путях максимизации личных доходов исчезала по мере того, как власть переходила в руки техноструктуры. Во всех тех корпорациях, которые вызывали тревогу общественности в 20-30-е годы нашего столетия, важнейшей фигурой все еще был предприниматель. Хотя его доля в капитале часто бывала невелика, его контроль основывался на финансовых возможностях, а не на компетентности в вопросах управления или производства. По мере роста техноструктуры с ее новой психологией и широкой диффузией власти, действующими в качестве предохранителя против жажды личного обогащения (или воровства), эта опасность исчезала. И хотя в 20-30-х годах часто выражали сомнение в том, сможет ли корпорация преодолеть тенденции к максимизации личных доходов со стороны тех, кто способен захватить финансовый контроль, в 60-х годах эта проблема приобрела чисто академический интерес[105].

Читатель, видимо, уже почувствовал связь между обсуждаемыми вопросами и ранее рассмотренной проблемой перемещения власти от одного фактора производства к другому. Когда капитал играл решающую роль и капиталисту принадлежал контроль над корпорацией, он максимизировал то, что он поставлял, а именно доход на капитал. Такое поведение было характерным для тех случаев, когда его доля в капитале была мала и, следовательно, он мало что мог выиграть от улучшения общих показателей деятельности фирмы, зато мог значительно обогатиться, расхищая ее капитал. Что же касается техноструктуры, то она поставляет не капитал, а специальные познания и организаторские способности. Поэтому нет основания априори полагать, что она будет стремиться к максимизации дохода на капитал. Более вероятно, что она будет стремиться к максимизации успеха в качестве организации. Но перед тем как продолжить эту линию рассуждений, следует окончательно свести счеты с защитниками принципа максимизации.

5

Почти все экономисты уклоняются от анализа противоречия между принципом максимизации прибыли и тем, что повсеместно принято считать принципами рационального поведения управляющих, довольно простым, но едва ли убедительным образом: они игнорируют современную действительность. В учебниках и теоретических моделях современная крупная корпорация игнорируется. Предполагается существование предпринимателя. Для «большинства экономистов даже в настоящее время «предприниматель» все еще означает владельца-управляющего, как обычно подразумевается, когда речь идет о небольшом предприятии обрабатывающей промышленности»[106].

Интересно отметить, что кастовая структура факультетов экономики в университетах способствует этому упрощению. Экономическая теория пользуется наибольшим престижем в качестве предмета для преподавания и изучения. Экономика сельского хозяйства, экономика труда и экономика торговли — это предметы более низкого ранга. То же самое относится и к организации промышленности и финансам корпораций. Исследователям проблем корпорации факт отделения собственности от контроля в крупном предприятии давно известен. Но, поскольку этот факт признан в тех сферах интеллектуальной деятельности, которые котируются ниже, теоретик может его игнорировать. Его принадлежность к высшей касте позволяет ему делать такие логические посылки, какие он предпочитает. В соответствии с этим он исходит из того, что управление предприятием по-прежнему связано с широким участием в прибылях. Следовательно, нет оснований ставить под вопрос положение о том, что доходы должны максимизироваться[107]. А раз так, то нет оснований рассматривать другие цели. Не всех, конечно, удовлетворит такое решение; многие с недоумением воспримут исключение «Дженерал моторс», «Дженерал электрик» и «Стандард ойл оф Нью-Джерси», а также подобных им по размерам и организационной структуре компаний из современного экономического анализа. Но поразительнее всего, что именно так и поступают, а это в свою очередь служит для того, чтобы исключить из анализа цели иные, чем максимизация прибыли, и провозгласить высший авторитет рынка.

Многие современные теоретики все же включают в свой анализ «Дженерал моторс». Они соглашаются с тем, что современной корпорацией руководят управляющие. Они признают власть корпорации на рынке. И они осторожно соглашаются, что она не максимизирует свою прибыль. Они полагают, однако, что это существенно не меняет дела. «Как только фирма достигает сколько-нибудь значительных размеров и получает некоторый контроль над ценами, она позволяет себе несколько ослабить погоню за максимальной прибылью»[108]. «Ослабление принципа максимизации результатов возможно лишь в ограниченных рамках, и…там, где возникают серьезные диспропорции, причина их лежит в контроле над рынком…»[109] «Гипотеза о максимизации прибыли больше оправдывает себя применительно к отраслям, в которые входит большое число фирм, чем к монополии или к отрасли, состоящей из немногих фирм»[110].