И мир вдруг перевернулся.

Ребенок.

И Кира его теперь чувствует. Он шевелится. Пинается.

Она медленно поднесла руки к животу.

Кира повернула голову в бок и встретила взгляд Златы, внимательно и с интересом наблюдавшей за ней.

– Пинается? – прошептала Злата с улыбкой, взглядом указав на живот подруги.

– Сегодня почувствовала это впервые, – Кира нежно поглаживала живот. – Это…так необычно и так приятно. Я вдруг почувствовала вселенскую ответственность за него. Там рождается жизнь, – Кира наконец улыбнулась. – Наверное, я начинаю любить этого ребенка. По крайней мере, я больше его не ненавижу.

Кира подошла к окну и ахнула. Настроение ее поднялось настолько высоко, что, казалось бы, ничего его больше не могло испортить. Кира давно не радовалась так, как первому снегу, покрывшему город ночью, свежему морозному воздуху, врывающемуся в комнату.

Сегодня ее жизнь снова поменяла направление, снова изменилась.

Свадьба Златы в корне отличалась от свадьбы Киры. Она не была столь роскошной и многолюдной. Присутствовали только самые близкие и родные люди. Не больше пятидесяти человек. Это было желанием Златы, и Паша выполнил его без споров. Наряды жениха и невесты были изысканными. Но от Златы невозможно было оторвать глаз. Она была похожа на ангела – вся идеально безупречная, очень красивая и светящаяся от счастья.

Празднование проходило на Невском проспекте, в гранд-кафе «Прованс» на корабле «Летучий Голландец» в теплой атмосфере. Украшение зала состояло из белого и красного цветов, мягкой подсветки, с красными свечами на столах, покрытых белой скатертью. За панорамными окнами представлялась взору Нева и Зимний дворец.

Снова Невский.

Словно в Питере не было других проспектов и улиц. Но по воле Судьбы Киру притягивало всегда именно на Невский проспект.

Уставшая, но довольная прошедшим днем, Кира вернулась домой с Димой. Она ему так и не сказала, что ребенок начал подавать признаки жизни.

Дима тихо вошел в ее комнату, прокрался к кровати и удобно расположился рядом, обнимая одной рукой, но едва касаясь Киры. Он боялся потревожить ее сон.

– Я не сплю, – Кира находилась в хорошем расположении духа, и сегодня Дима ее почти не раздражал.

Или она уже привыкла не замечать его запаха, не чувствовать прикосновений его рук?

– Устала? – только и спросил Дима.

– Это приятная усталость, – Кира улыбнулась.

Все-таки, она привыкла не замечать его рядом с собой. Привыкла его игнорировать. Кира лежала спиной к нему с закрытыми глазами, ее дыхание было спокойным и умиротворенным. Она больше не вздрагивала от его появления и прикосновения.

– Можно, я сегодня буду спать с тобой? – снова в его голосе она услышала робость.

После того случая он ни разу не остался ночевать в ее комнате, и Киру это вполне устраивало. В будущем она намеревалась приучить ребенка спать с ней в ее постели, чтобы у Димы не было доступа к Кире.

Но сегодня ей все происходящее казалось не столь важным, как то, что она чувствовала ребенка в своей утробе.

– Только если снова начнешь бороться во сне за свою жизнь, я двину тебе как следует, – проговорила Кира уже сквозь сон, который неожиданно сморил ее.

– Обещаю спать спокойно, – довольно улыбнулся Дима, зарывшись лицом в ее волосах.

Он так и остался лежать в одежде поверх одеяла, которым была укрыта Кира. Но этого ему было достаточно.

Кира пила зеленый чай на кухне у родителей. Мамы дома не оказалось, когда Кира решила навестить родителей с утра в воскресный день. Поэтому Кира находилась в обществе папы, который, сидя рядом с дочерью, то и дело клал свою руку на ее живот и словно ребенок ждал новогоднего чуда – когда малыш пнет ножкой.

– Он пинается! – с детской радостью воскликнул отец, когда наконец почувствовал долгожданное приветствие внука. – Мой внук пинается!

Кира рассмеялась вместе с отцом.

– Папа! – воскликнула Кира, посерьезнев. – Я тут вспомнила, что ты обещал мне рассказать о чем-то, когда лежал в больнице после того, как тебя сбила машина.

Юрий резко отдернул руку от живота дочери, радость в момент куда-то улетучилась.

– Это уже не имеет значения, – он опустил глаза и немного отодвинулся от Киры. – Случилось то, что случилось.

– Но ты сказал, что разберешься с чем-то, – настаивала Кира, дотронувшись до руки родителя.

Юрий вздрогнул от прикосновения, но руку не убрал. Было отчетливо видно, что его начало что-то терзать, но рассказать дочери не хватало сил.

– Это уже не в моей компетенции, – только и сказал родитель.

– Я ничего не понимаю, – Кира, выдохнув, опустила голову на стол и подложила под нее руку.

– Прости дочка, – Юрий слегка дотронулся до головы дочери.

– За что? – Кира резко выпрямилась.

– За то, через что тебе пришлось пройти. И за то, что еще предстоит, – Юрий решительно встал из-за стола и направился к выходу.

– Папа! – воскликнула Кира, последовав за родителем. – Что все это значит? Каким образом ты причастен к моему замужеству? Ты ведь ЭТО имеешь в виду? Меня и Диму? – она догнала его в дверях и схватила за руку.

Юрий обернулся и, глядя в глаза дочери, произнес сухо и коротко:

– Да.

Киру бросило в жар. В голове один за другим рождались вопросы, но ни одного из них она не могла озвучить вслух. Язык словно онемел. Она молча продолжала смотреть в глаза отца. Она видела в них отчаяние, панику, сочувствие.

Но что все это значит? Родной отец ее предал? Он заодно с Димой? Тогда зачем в этом случае Диме нужно было устраивать цирк и сбивать папу машиной? А вся история с Адрианом? Ведь папа собирался помочь им обоим, собирался продать свой бизнес Адриану, чтобы не зависеть от Димы! Папа собирался лично помочь им с побегом в Америку! Это что, было все игрой??? Неужели ее папа, столь горячо любимый папочка, просто взял и сдал ее Диме???

Кира молча смотрела на отца с широко округлившимися глазами. Она не знала какой из всех вопросов задать ему. И ответит ли он хоть на какой-нибудь из этих вопросов?

Юрий тоже молча смотрел на дочь сверху вниз. Его сердце разрывалось от той боли, которую он принес своей девочке.

– Зачем ты собирался помочь нам с … Адрианом? – Кира задала наиболее важный и интересующий ее вопрос.

Произнести имя любимого вслух оказалось для Киры сложнее, чем она думала. Она слишком долго не произносила этого имени вслух, как и никто другой из ее окружения.

– Это была часть вашего плана с Димой? – задала она следующий вопрос, тоном более жестким, чем был задан первый вопрос.