Виктор смотрит вверх и скалится.

— В итоге нашла она себе очень богатого мужика, который плохо с ней обращался. Она вся осунулась, робкая стала. Я… — его губы дрожат. — Защитить ее хотел. Только, блин, как ты спасешь человека, который сам несется к обрыву на всех порах?! Я ее за руку схватил в дверях и назвал шлюхой. Я вообще не мастер по части споров с женщинами. Она меня и толкнула.

Виктор указывает на висок.

— И больше я ничего не помню кроме больницы и папаши моего. Он мне остатки того, что было рассказал. Света выскочила за Макса. Он сделал ей очень выгодное по деньгам предложение. Это к нему она собиралась тогда. Ну а я с неврологами еще три года руку разрабатывал и пять лет терапию подбирал.

Виктор единым движением встает и указывает на нас с Логиновым.

— Так что пошли бы вы оба на хрен!

Подхватывает бутылку виски с пола и нетвердой походкой удаляется в коридор.

— Чтобы твоего духа тут, Логинов, не было с утра! Задолбал!

— Думаешь, он сказал правду? — вырывается у меня.

— На счет чего? — я ловлю на себе встревоженный взгляд психолога.

— Светланы…

Логинов кивает.

— Но тогда, — я вскакиваю. — Ему же пить нельзя!

— Пожалуй, сейчас будет второй приступ.

Мы, не сговариваясь, смотрим в темный провал коридора.

— Он послушает кого-нибудь из нас?

Логинов поднимается.

— План такой: ты идешь к нему первой и если не сработает ласка, — он косится на биту, — сработает вот это.

Я удаляюсь во тьму.

те. Это служит мотиватором.

Вычислить куда ушел Виктор легко. Он словно раненый зверь плетется в берлогу, по пути сшибая то, что мешает пройти.

Он уже завалил тумбочку и разбил ногой напольный горшок с цветком. Я невольно вспоминаю о том, что родственники Виктора богаты. Точнее были богаты. Он, судя по словам Логинова, присвоил имущество.

Но как и почему?

Следовать за ним легко. Виктор занят разрушением.

Впрочем, я могу понять его. Признаться в собственной беспомощности, в светлых чувствах, с которыми так обошлись, в полном проигрыше — мало кому это будет приятно.

Он делает сейчас то, к чему привык — выпускает пар. И хорошо, что не на нас с Логиновым. Мне кажется, именно Светлана Виктора изменила. Может, тогда он понял, как ему важна взаимность?

Не знаю, что ей руководило, когда она решила выйти за Макса, но мне больно от этой несправедливости.

Когда мы добираемся до кабинета Виктора, хозяин наконец замечает меня.

— Лика?! — он оборачивается.

В следующий миг бутылка виски разбивается о дверной косяк совсем рядом со мной, и я вздрагиваю. А вдруг он это специально? Готова ли я оставаться рядом, если так?

— Твою мать! — сокрушается Виктор, потом смотрит на меня и приказывает: — Пошла отсюда!

Я набираю воздуха в грудь, а потом снова представляю себе, что имею дело с раненым животным. Ему нужно просто лапу перебинтовать. Он перебесится и… мне становится тепло на душе, когда я представляю, как он станет спокойным. Моим.

— Ты мог мне навредить, — спокойно отвечаю ему. — Ты же не специально?

Виктор шумно выдыхает. Сейчас он выглядит как человек, пробежавший стометровку.

— Уходи!

— Спасибо.

Виктор несколько мгновений молча смотрит в мою сторону. Он явно ожидал не этой реплики.

Потом он падает в кресло и закрывает руками глаза.

Я приближаюсь.

— Не смей! — он пинает ногой стол и тут я понимаю, что Виктор не причинит мне вреда.

Только не он.

Я аккуратно делаю шаг навстречу.

— Лика! — в его голосе бессильная злоба. — Я же сказал «пошла»!

Обхватываю себя за плечи.

— Я же твоя собственность.

Он смотрит на меня сквозь щель между пальцами. Потом отрывает от лица руку.

— Собственность должна подчиняться.

Пожимаю плечами.

— Ты приобрел меня не для этого, — и это полная правда. — А для того…

Я делаю еще один шаг.

— Чтобы здесь жил кто-то кроме тебя.

Виктор скалится.

— Потому что очень трудно быть одиноким.

Он снова пинает стол. А я делаю новый шаг и наконец понимаю, что подошла достаточно близко чтобы сесть на крышку стола. Что я и делаю.

— Не боишься? — обреченно выдыхает Виктор.

Отрицательно качаю головой.

— Если бы ты хотел чтобы я боялась, вел бы себя со мной как Макс, — настало время спросить то, что все это время не давало мне покоя. — Так зачем ты меня спас?

Сейчас я могу сказать именно это слово. Он спас меня. Вытащил. Если бы не Виктор, я бы умерла.

Хозяин злобно смотрит мне в глаза.

— Лик, отвали! Что тебе неясно?!

— Я подумала, что могла бы полюбить тебя.

Виктор молча рассматривает меня несколько мгновений. Пару раз, как мне кажется, он собирается что-то сказать, но слова не идут. Наконец он решается на одну-единственную фразу:

— Врешь.

— Нет.

Он снова молчит. Тогда я беру его руку в свои ладони. Глажу пальцы. Мне самой давно не хватало простого человеческого тепла. Заботиться о ком-то мне так же важно, как ему сейчас быть любимым.

— Прекрати!

— Ты же во мне не хотел увидеть… ее?

Виктор фыркает и бьет кулаком по крышке стола.

— Я взрослый мужик и прекрасно понимаю, кто ты такая. Ты жива благодаря мне и просто не можешь уйти отсюда. Ты дорогая игрушка! Как была, как и осталась!

На миг мне становится пусто. Я впиваюсь ладонями в свои колени, опустив голову. Игрушка. Вот кто я для него.

— Развлечение для богатых людей. То, что я могу себе позволить потому что хочу, — сердце колотится под горлом, а Виктор как будто бы специально пытается меня добить.

Сказать то, после чего я снова буду ощущать себя поломанной куклой. Не посмею замахиваться на его, что же это? Душу?

Он хватает меня за подбородок.

— Меня просто не устраивали условия Феликса. Поняла?

— Именно поэтому ты предложил мне жениться?

Виктор выдыхает, и я понимаю, что у меня вышел достойный ответный удар.

— На шлюхах не женятся.

Он крепче сжимает мой подбородок.