class="p1">Я глянул на обложку книги, которую вытянул с полки в кают-кампании и хмыкнул: «Балиан Д'Ибеллин, рыцарь.» Автор — некто Юрий Семецкий. Привет из Серебряного века? Что-то читал из его творчества, ну, и биографию этого Семецкого — тоже. Странный был человек: разродился в течение трех лет дюжиной отменных исторических романов про пиратов, гладиаторов, рыцарей, храбрых горцев и туземцев Сипанги, добился чуть ли не мировой славы, его перевели не то на пять, не то на семь языков — и умер при таинственных обстоятельствах. Волей-неволей на ум пришли слова Пьянкова-Питкевича о «пророках»… Может, Семецкий — один из них?

— Поспать вам надо, вашбродь! — сказал Кузьма, входя в открытую дверь, — Планирование — это, конечно, первейшее дело, но зачем нам нужен командир, у которого ум за разум заходит от недосыпа? Вот я у баталёра полстакана рому для вас ангажировал, выпейте — и ложитесь. Утро вечера мудренее!

Ром? Пусть будет ром. Действительно, что-то меня уже не в ту степь несет… Тем более, основные моменты я уже продумал, а остальное можно было решить только на месте. Так что подшивки газет, справочники, книги и карты отправились на полку, ром — прямо в желудок, а я — в свою каюту под присмотром заботливого преторианца.

* * *

Утро оказалось ни разу не мудренее вечера. Мои самые худшие опасения подтвердились. Разве что вместо тьмы кромешной брезжил рассвет, и вместо того, чтобы обвязать меня веревкой поперек туловища — усадили в специальную корзину, довольно удобную и вместительную. Трос гудел и слегка раскачивался, студеный ветер завывал, норовя забраться за воротник, в рукава, под рубаху. Я обливался холодным потом, вцепившись руками в борта. Шутка ли — двадцать саженей? Ежели с такой высоты сверзишься — что вода, что гранит, всё едино будет!

Пользуясь почти полным отсутствием ветра, гигантский воздушный корабль завис над океанской гладью и спускал нас и груз — по очереди. Арис и Кузьма уже были внизу, а я провозился со своими драгоценными смертоубийственными гостинцами, проверяя и перепроверяя крепежи и упаковку, и всячески пытаясь отсрочить момент путешествия в этой чертовой корзине. Но — дальше тянуть было некуда, и потому теперь я со страхом ожидал, что или трос оборвется, или дно провалится — и состоится трагический полет вниз одного несчастного поручика. Обошлось.

— Масса, давай руку! — прогудел знакомый бас, и я с удивлением и радостью обнаружил пред своими очами Тесфайе, который протягивал мне свою крепкую черную ладонь.

С Тесом мне было и море по колено, так что, взбодрившись, я выпрыгнул из корзины на палубу ожидавшего нас кораблика и быстро-быстро достал из корзины свой небогатый скарб — «сидор» с одеждой и оружие. Остальное имущество уже утащили в трюм.

— Мистер Фахнерт! — я был чертовски счастлив, что старый капитан жив и еще в строю!

— Капитан Фахнерт, на секундочку, — морской волк дернул себя за козырек фуражки, а потом, не чинясь, подошел, и мы обнялись.

На этом сюрпризы не кончились — из трюма появилась кучерявая башка одного из братьев Адгербал, кажется — младшего. Его звали Эшмуназар, Эш — тот самый, который так ловко управлялся с пулеметом во время осады Сан-Риоля, самый неугомонный из троих. Арис с видимой брезгливостью подал руку Тесфайе и Эшмуназару. Кузьма с абиссинцем были уже знакомы и с Адгербалом тоже, потому они спелись и тут же принялись обсуждать дела давно минувших дней.

— Ты у нас командир, так? — Андреас Фахнерт шмыгнул носом, — Куда путь держим? Эта малышка, конечно, не «Фрези Грант», но до следующего утра мы будем в Сан-Риоле, Гертоне или Лиссе — по желанию.

— Гертон, — сказал я, — Оттуда мы начнем.

* * *

Кораблик Фахнерта так и звался — «Малышка». Несмотря на тотальное преобладание флота Федерации в океане, Наталь не собирался просто так отдавать водную стихию на откуп врагу. Ну да, у гемайнов никогда не было собственных военных кораблей и океанской эскадры. Но — было «Натальское речное пароходство» и деньги, и друзья в разных уголках мира. Так что с момента моего отбытия из Энрике-о-Навегадор многое изменилось: именно эта лузитанская фактория стала главным прибежищем натальских каперов. Вот где оторвали бы с руками протекторатскую миноноску, на которой нынче рассекали вдоль побережья Сипанги Коллинз и Доусон! Проявляя свойственную этому народу сметку и хозяйственность, гемайны в арендованных доках переоборудовали закупленные на стороне устаревшие военные и современные гражданские суда в грозные рейдеры — с артиллерией, новыми тевтонскими движками и командой самых метких в мире стрелков.

И если вдоль побережья корабли адмирала Летики еще могли обеспечить безопасность конвоев, то в открытом море одиночные суда под ультрамариновым флагом с солнцем подвергались атакам таким же яростным, как сухопутные караваны и войсковые соединения в вельде.

«Малышка» была одним из рейдеров и до сих пор ходила с экипажем из десяти просоленных морем стариков-разбойников, лично набранных Фахнертом, и дюжины стрелков — седых и бородатых, из пожилых гемайнов, которые уже не в силах были совершать многосуточные кавалерийские рейды, но еще крепко держали в руках винтовку. Они кошмарили рыболовецкие суда и почтовые пакетботы, уворачиваясь от встреч с крупными кораблями.

На баке этой небольшой двухмачтовой парусно-моторной шхуны был установлен «пом-пом» — скорострельная 37-мм пушка, похожая на «максим»-переросток, борта — легко бронированы, машинное отделение — блиндировано всерьез. Таким образом, компактный кораблик представлял нешуточную опасность для гражданских судов, не ожидающих беды.

— Поднять якорь! — громовым голосом пророкотал Фахнерт, и якорная цепь загремела, — Поднять паруса!

Старички, двигаясь ловко, экономно, совсем не по-стариковски, взялись за снасти, с шелестом белые полотнища раскрылись, наполняясь ветром. Нос шхуны взрезал океанские волны, корабль устремился вперед. Я вцепился руками в фальшборт и дышал полной грудью.

Тесфайе подозрительно поглядывал на меня. Он знал о моих особенных отношениях с корабельной качкой, но морская болезнь пока о себе знать не давала.

— Нам снова придется кого-то убивать, масса? — спросил абиссинец.

Я только стукнул кулаком по планширу, и ничего не ответил.

* * *

— Поручик, ты понимаешь, почему мы с тобой здесь, на этой посудине? — спросил меня Арис, — Почему у тебя такие невероятные полномочия?

Вопросы были явно риторическими. Но говорить что-то было нужно:

— Из-за ситуации на Востоке? У конторы нет ресурсов?

— Чтобы направить сюда боевую группу? — если бы Арис умел фыркать, я бы сказал, что он фыркнул, — У Империи не нашлось десятка спецов, чтобы устроить саботаж в тылу федералистов? Ты сам-то себя слышишь?

— Да-да, — я вяло отмахнулся — Вы можете и дальше строить из себя умника и издеваться