Картинки сменяются картинками. Рванными эпизодами прошедших дней.

Я по-дружески обнимаю Томаса и рассказываю о том, что Чезаре все еще отказывается быть моим парнем. Томас приобнимает меня в ответ и на языке жестов, который я в этом воспоминании понимаю, говорит, что всегда готов заменить мне Чезаре. Конечно, Томас относится ко мне, как к другу и все это шутка, но Чезаре вырывает меня из рук парня и говорит, чтобы я прекратила с ним обниматься.

— С кем хочу, с тем и обнимаюсь. Ты не мой парень и указывать мне не можешь, — говорю Чезаре, а он злится.

Очередное воспоминание.

Чезаре отверг какую-то чрезмерно самоуверенную девушку и она начала чуть ли не визжать. Сказала, что в нем хороши только деньги и статус в обществе, а так, из-за аллергии, он считай, что калека. А я, бестолковая, набросилась на эту девушку и по лицу несколько раз ударила ее же сумкой. Нечего моего будущего мужа калекой называть.

В итоге Чезаре пришлось меня оттаскивать.

— Мариса, тебе нужно меньше на людей бросаться.

А я не могла. Из-за того, что происходило в моей семье, выросла и стала похожа на звереныша. Потому, что не хотела быть забитой. Предпочитала агрессию к тем, кто обижал меня. А, если кто-то говорил плохо о Чезаре, я всегда принимала это на свой счет. Но в тот момент, я никак не отреагировала на слова парня. Вместо этого сказала:

— Знаешь, мне от тебя деньги не нужны. Я с тобой буду счастлива даже в обычной квартире. Без всех этих связей твоей семьи и влияния в обществе.

— Неужели? — Чезаре будто бы спросил невзначай, но мне почему-то казалось, что эти слова важны. Он сильный. Мне казалось, что более морально устойчивого человека не найти, но трудно пересчитать сколько раз его называли калекой. При этом, девушки постоянно липли, а от них за версту веяло меркантильностью. Мне хотелось доказать, что я не такая. Я была бы рада жить с ним и в картонной коробке.

Чезаре уже тогда был человеком с тяжелым характером, но все же он был тем, благодаря кому я еще в детстве не сломалась. Да, чаще всего я приносила ему проблемы и, наверное, даже портила жизнь, но для себя я решила, что он мой. Сейчас. Всегда. На всю жизнь.

***

Я открыла глаза. Наконец-то проснулась, но не до конца прогнала из своей головы все те воспоминания, поэтому первые несколько секунд не могла понять, где находилась. И, лишь несколько раз моргнув, осознала, что была в доме Чезаре. Лежала на кровати полностью обнаженная и лишь частично прикрытая одеялом.

На улице уже начало светать, но шторы скрывали комнату от солнечных лучей.

Я услышала чьи-то шаги и вздрогнула, но, окинув комнату сонным взглядом в полумраке заметила Чезаре.

— Ты уже вернулся? — спросила сонно. Парень подошел к кровати и снял с себя галстук, после чего бросил его на пол. А мне все еще было странно разговаривать с ним после всех тех воспоминаний. — Будешь ложиться спать?

— Да, но перед этим хочу тебя взять, — сказал, расстегивая пуговицы на рубашке, которую уже вскоре отбросил в сторону и, подтянув меня на край кровати, раздвинул ноги, после чего начал расстегивать свой ремень.

Я все еще была сонной, но благодаря этому и расслабленной, поэтому, когда Чезаре вошел в меня, не чувствовала боли. Лишь легкое покалывание и чрезмерное ощущение наполненности.

***

Я открыла глаза, но еще долго не вставала с кровати. Просто лежала на смятой простыне и пыталась прогнать сонливость. Мысли в голове протекали вяло, но я хваталась за каждую из них, при этом, думая о том, что в доме Чезаре я пробыла уже четыре дня.

Во всех интимных отношениях я все еще мало, что понимала, но, наверное, теперь отчетливо осознавала, что означало «быть затраханой». При чем, в прямом смысле этих слов. Чезаре всегда брал так, что тело взрывалось от ощущений, бегущих по мне подобно диким разрядам тока и каждый раз я будто бы лишалась рассудка в этой близости, так ясно ощущая его в себе. До невозможности глубокие движения и чрезмерное чувство наполненности. Распирания. Мне казалось, что на этой кровати он забирал меня всю, без остатка. Так, что даже дышать было сложно и я уже не понимала, кто я и где я. А потом, когда наваждение спадало, смотрела на него затуманенным взглядом. На человека, от которого, мне следовало держаться подальше. Он ведь чудовище, которое просто сожрет меня. Но, даже когда Чезаре не было рядом, я все равно ощущала его ладони облаченные в перчатки на своей груди, бедрах и талии. Наверное, на мне не было ни сантиметра кожи, к которому он не прикасался.

Сейчас все тело ныло и внизу живота покалывало, а ноги казались ватными, из-за чего, иногда сводя их, я чувствовала себя как-то странно. Еще, каждую частичку моего тела, обволакивала усталость, но она была тягуче приятной. Хотелось сладко потянуться, впитывая все эти ощущения, но в тот же момент я ощущала себя невыносимо грязной, ведь из головы ни на секунду не уходило понимание того, что мной просто пользовались.

— Еще три дня, — прошептала еле слышно.

В этом доме я пробуду еще три дня, а потом обрету свободу. И время от времени я все думала, а что мне потом делать? С одной стороны, я могла остаться в Риме и продолжить учебу в Тор Вергата, но уже сейчас понимала, что, даже случайно встретившись с Чезаре в университете, не смогу смотреть ему в глаза после всего, что между нами было. А за прошедшие четыре дня между нами было многое.

Чезаре в постели меня раскрепощал настолько сильно, что я, теряя рассудок, полностью подчинялась его желаниям и, честно, уже сейчас не могла представить, что буду чувствовать, когда позже пройдя мимо него в университете, оглянусь и посмотрю на Чезаре, который, как обычно, будет стоять в компании своих друзей и на меня больше не будет обращать внимания, а я, против воли, вновь вспомню о том, как он пользовался мной.

Нет, мне стоило уехать из Рима. Покинуть этот город и начать новую жизнь где-нибудь подальше отсюда. С этими мыслями я брала ноутбук Чезаре и с него, в сети искала города, в которые могла бы переехать. Смотрела стоимость билетов и жилья.

И я совсем не удивилась, что Чезаре узнал об этом. Странным было лишь то, что он посчитал это чем-то важным.

Это произошло вчера. Я проснулась рано утром и в это время, как раз Чезаре вернулся домой. Для нас накрыли завтрак в гостиной и, пока служанки накрывали на стол, парень что-то просматривал на своем планшете. Не отрывая взгляд от экрана, он спросил:

— Собираешься уехать из Рима?

— Да, — я не видела смысла это скрывать. — Возможно, уеду сразу, как только ты меня отпустишь.

Чезаре поднял взгляд и посмотрел на меня. Казалось, что сейчас в его глазах была тяжесть, которая буквально давила на меня.

— Почему ты собираешься покинуть Рим?

— Думаю, что не смогу остаться тут после всего, что произошло, — отрицательно качнула головой и взяла в ладонь вилку. Просто чтобы чем-нибудь занять руки, повертела ее пальцами в этот момент ощущая, что обстановка стала еще тяжелее.