футболке его глаза кажутся ярче, а знакомая цепочка на шее всегда меня заводит. Не спрашивайте, почему. Я не контролирую свое тело.

Именно поэтому я во все это ввязалась.

– Как так получилось, что ты дважды видел, как я кончаю, но я так и не видела твой член? – поддразниваю я. До Лейна этот вопрос я никогда бы не осмелилась задать представителю противоположного пола.

– Я просто хочу уделить все внимание тебе, пока тебе не станет комфортно, Хал, – он замолкает, слегка откидываясь на спинку гостиничной кровати. – Поэтому мы сейчас занимаемся не мной, а тобой и твоим удовольствием. Чтобы тебе было комфортно с мужским телом. Я хочу, чтобы твое удовольствие сейчас было на первом месте.

Какое-то время я молчу, задумчиво прикусив губу.

– Что, если видеть, как ты кончаешь и есть то, чего я хочу?

– Ты хочешь увидеть, как я кончаю?

На этот раз я киваю без колебаний. Это именно то, чего я хочу. Больше всего на свете я хочу увидеть лицо Лейна Коллинза в момент оргазма.

– Да.

Заведя одну руку за голову, он стягивает рубашку на затылке, открывая мне великолепный вид на его пресс. Мой взгляд прослеживает линии его мышц, которые перекатываются, когда он устраивается на кровати, садится и стягивает шорты со своих бедер. У меня буквально слюнки текут, и я сжимаю бедра, чтобы притупить пульсацию между ними.

– А разве в контракте нет ничего про грязные разговоры?

Вообще-то, это чуть ли не самый первый пункт. Это одна из тех вещей, которые мне больше всего хотелось испытать, и, представляя, как Лейн шепчет мне на ухо непристойности, я вздрагиваю.

– Скажи мне, о чем ты подумала, чтобы у тебя появился такой взгляд.

Я нерешительно прикусываю внутреннюю сторону щеки. Хотя я сама этого очень хочу, я все еще… не знаю. Я пока слишком нервничаю, чтобы говорить такие вещи вслух.

– Скажи мне, Хал.

Его глаза прикрыты тяжелыми веками, и мой взгляд опускается вниз, туда, где за кадром дорожка волос на его рельефном животе. Я хочу увидеть его всего, особенно то, что скрыто от глаз.

– Я думала, как сильно хочу услышать, как ты говоришь мне непристойности. Я… я все думаю о том, что бы ты говорил, если бы… – я замолкаю, слишком смущенная, чтобы продолжать. Боже, как же глупо я себя чувствую.

– Если бы что?

Выдохнув, я продолжаю:

– Если бы ты… трахал меня, что бы ты мне говорил? Я представляю твой глубокий голос, и как твои руки ласкают мое тело…

Он зажмуривается, откидывает голову на спинку кровати, выставляя напоказ шею, которая заметно вздрагивает, когда он сглатывает. Он как будто изо всех сил себя контролирует.

– Твою мать. Давай-ка вычеркнем кое-что еще из списка, Халли. Я хочу, чтобы ты помастурбировала.

– Прямо… прямо на камеру?

Мои глаза широко раскрываются от удивления.

– Да, прямо на камеру. Я хочу, чтобы ты кончила так же, как в студии и гостиной, только используй для этого свои пальцы и мой голос.

Сглотнув, я выдыхаю:

– Не знаю, смогу ли это сделать… без тебя.

– Конечно сможешь, детка.

Он встает с кровати и идет через комнату в ванную, смотря в камеру. Затем он ставит телефон на тумбочку и отступает.

У меня отвисает челюсть.

Бог мой.

Он стоит перед камерой, полностью обнаженный, и мой клитор пульсирует в такт биению моего сердца.

Я и раньше считала его сексуальным… но я понятия не имела, во что ввязалась. Его твердый член покачивается перед ним, когда он прислоняется к душевой кабине, в его глазах светится неприкрытый голод.

Я не была готова к этому моменту. Я видела силуэт его члена через шторку, и он показался мне большим. Я трогала его через одежду, но я все равно не была готова к тому, какой он на самом деле большой.

– Лейн… – я выдыхаю, слова выходят хриплыми и отрывистыми. Я оцениваю открывшееся передо мной зрелище, которое я даже представить себе не могла, но теперь увидела, и это навсегда останется в моей памяти.

Он совершенен и в том смысле, в каком я никогда не могла себе представить.

– Вот что ты делаешь со мной, Халли, – хрипит он, опуская руку и обхватывая ладонью свой член, медленно двигая ей. – У меня встает так сильно, что это даже больно. Засунь пальцы в трусики. Сделай себе приятно.

Я колеблюсь, но только мгновение, потому что, по правде говоря, несмотря на то, что я нервничаю и чувствую себя совершенно не в своей тарелке, я хочу этого. Я хочу его. И я готова.

Показывая в камеру только лицо, я делаю, как он говорит, и задираю его рубашку к своим ребрам, затем просовываю руку под резинку трусиков.

Я не отрываю глаз от экрана, где Лейн медленно дрочит, сжимая член в кулаке своей большой рукой. Его бедра подстраиваются под ритм, он уделяет особое внимание головке.

– Она… чувствительная? – спрашиваю я, затаив дыхание.

Он кивает:

– Вот здесь, – он приподнимает свой член и показывает уздечку, прикосновение к которой доставляет ему особое удовольствие. – Не могу дождаться, пока ты проведешь по ней языком.

Боже мой. Мои пальцы движутся ниже, по гладкому участку, который я только что побрила, туда, где я уже взмокла от одного только вида его удовольствия. Кто бы мог подумать, что это может быть так сексуально? Кто бы мог подумать, что Лейн Коллинз может быть еще более привлекательным с выражением эйфории на лице?

– Обведи пальцами вокруг клитора. Медленно. Представь, что это мои пальцы касаются тебя.

Я послушно продвигаю палец дальше, где уже совсем влажно, и робко обвожу клитор подушечками пальцев. Я делала это сама всего пару раз, и в лучшем случае это было неубедительно. Кажется, у меня никогда не получалось сделать это правильно, и, как бы неловко это ни было признавать, я не могла заставить себя… кончить, но звуков, которые издает Лейн, и вида того, как он неторопливо мастурбирует, почти достаточно, чтобы я почувствовала, что могу… воспламениться.

Я чувствую, что горю изнутри. Горю для Лейна.

– Хотел бы я видеть тебя прямо сейчас, с раздвинутыми ногами и влажную, засунуть в тебя пальцы и облизать твой клитор. Я хочу, чтобы ты села мне на лицо.

Я постанываю, когда мои пальцы двигаются быстрее, трогая то, что до него никто не трогал. Я возбуждена до предела.

– Хочешь этого, детка? – спрашивает он низким и проникновенным голосом. – Кончить мне на язык?

Боже мой. Я содрогаюсь от этих слов, слетающих с его уст. Сейчас