Почему я делаю акцент на либералах, хотя члены и аппараты остальных партий – это тоже далеко «не быстрые разумом невтоны» и им тоже нужен вождь?

Дело в том, что иные партии, скажем, коммунисты или социалисты, еще пытаются (пытались раньше) соблазнить избирателя своей программой, и только партиям либерального плана программа не нужна, поскольку либеральные партии избирают себе вождя и навязывают избирателям его харизму. Пример – США, где никто толком не знает и никогда не знал, какая между республиканцами и демократами разница – свободолюбивым либералам достаточно, что у кандидатов в президенты от этих партий харизмы разные. А кто может сказать, какая разница в идеях «Единой России», «Свободной России», ЛДПР или КПРФ? Харизмы у вождей разные – это да! А разница-то в чем? Кстати, харизма – это довольно точное слово, однако в СССР оно было неизвестно за ненадобностью. До такой степени неизвестно, что даже отсутствовало в словарях иностранных слов до момента, когда и в СССР появились либералы.

Поэтому я, исследуя исключительно негативную сторону фашизма – ту, за которую у людей есть основания его ненавидеть, пришел к выводу, что корректнее всего дать ему такое определение:

«Фашизм – форма государственной власти, являющаяся продуктом деградации демократического государства и создающаяся для удовлетворения честолюбивых и (или) материальных амбиций правящей верхушки, но формально опирающаяся на институты демократии с помощью:

– выделения политических противников в группы по идеологическим, социальным, расовым, национальным или религиозным причинам и лишения их прав, в первую очередь, свободы слова, тем самым не давая им распространять в информационном пространстве государства истинные сведения

– подмены в информационном пространстве государства необходимых для мышления истинных сведений ложью, тем самым лишая избирателей свободы мысли и вынуждая их этим принимать выгодные фашистам, но губительные или убыточные для народа политические решения».

Упреждая тех, кто будет примерять это определение к СССР, скажу, что в периоде до Горбачева, это определение к СССР не подходит. Не только при Сталине, но и после него удовлетворить алчность в руководящих органах КПСС можно было в столь смехотворно малых масштабах, особенно по сравнению с сегодняшним днем, что об этом и говорить не приходится. А идеологи партии были настолько серыми и парализованными марксизмом, что выдвинуть какую-либо революционную идею для реализации на основе ее своих амбиций, были просто неспособны.

Да, аппарат СССР глушил критику, давил идейных конкурентов – это было. Но при этом вожди СССР, пусть тупо и бездумно, часто не то, что неэффективно, а просто убыточно, но действовали, все же, в интересах всего Советского народа. И пока Горбачев не ввел в СССР гниль либерализма, для фашизма в СССР не было почвы.

Повторю: фашизм – это форма вырождения либерализма в тиранию после прихода «свободолюбивого» либерала к власти – это дегенеративный либерализм. Иными словами, фашизм – это способ осуществления своей власти либералами, оставшимися по каким-то причинам без конкурентов. Пока конкуренты есть, либералам нужна и свобода слова и выборов, как только конкуренты становятся беспомощными, либералы немедленно скатываются к фашизму. Отсюда родственная любовь либералов к фашистским режимам, причем не только к недавним пиночетам, но и к тем, старинным диктаторам.

Сегодня, руководствуясь принципом хуцпы, либералы пытаются соединить в идейном родстве СССР и нацистскую Германию, вспоминая договор о ненападении, подписанный между этими странами в августе 1939 года. Не о том вспоминаете.

Великобритания считалась и считается и матерью, и крепостью либерализма, нацистская Германия считается как бы самым ярким противником либеральных идей, для либерала, чем-то до отвращения противоположным. Тогда как понять, что выдающийся либерал, премьер-министр Англии Н. Чемберлен в сентябре 1938 года предал либеральную Чехословакию, ультиматумом заставив ее сдаться Гитлеру, а 30 сентября тайно приехал к Гитлеру на квартиру и там предложил ему подписать «дружбу навеки»:

«Мы, фюрер и канцлер Германии, и английский премьер-министр, продолжили сегодня нашу беседу и единодушно пришли к убеждению, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.

Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символ желания наших обоих народов никогда не вести войну друг против друга.

Мы полны решимости рассматривать и другие вопросы, касающиеся наших обеих стран, при помощи консультаций и стремиться в дальнейшем устранять какие бы то ни было поводы к разногласиям, чтобы таким образом содействовать обеспечению мира в Европе». Как понять эту дружбу либерала с нацистом?

А чуть позже, 15 августа 1939 года, участник переговоров министра иностранных дел Германии Риббентропа с Молотовым и Сталиным, руководитель юридического департамента МИД Германии Фридрих Гаус засвидетельствовал, что Риббентроп хотел начать переговоры о Пакте о ненападении с заранее подготовленной пространной и выспренней речи о том, что «дух братства, который связывал русский и немецкий народы…». Однако Молотов его тут же оборвал: «Между нами не может быть братства. Если хотите, поговорим о деле». В отличие от либерала Чемберлена, коммуниста Молотова от нациста явно тошнило.

Эта тошнота передана и в докладе Риббентропа Гитлеру, в котором Риббентроп писал, что Сталин заявил: «Не может быть нейтралитета с нашей стороны, пока вы сами не перестанете строить агрессивные планы в отношении СССР. Мы не забываем, что вашей конечной целью является нападение на нас», – и это при том, что Сталин лично присутствовал при подписании пакта о «ненападении и нейтралитете» и улыбался фотографу. То есть пакт о ненападении Сталин согласовал Молотову подписать, но не то, что дружбы, а даже нейтралитета нацистам не пообещал!

А может либералы Великобритании и Франции в те годы дружили со всеми сразу?

Рекомендую вспомнить, что ни одна руководимая либералами держава перед войной не пригласила к себе с визитом не только Сталина, но даже Молотова. А Муссолини приглашали все, но особенно тепло в «свободолюбивую» Великобританию. До 1941 года не то, что премьер-министр Великобритании Чемберлен, но даже министр иностранных дел Галифакс ни разу не были в СССР, а у Муссолини они были неоднократно, к Гитлеру Чемберлен летал дважды, личный договор о дружбе с ним подписал. Да что премьеры! Королевская чета Великобритании посетила Муссолини, наградив его орденом Бани – высшим орденом Великобритании.

Подытожим теорию. Что можно сказать о фашизме? Только то, что это не идеи и не партия – это мерзость власти либеральной партии, пришедшей к власти под соусом «свободы», пришедшей к власти как бы законным выборным или парламентским процессом. Определить по идеям партию, которая учредит в стране фашизм, очень сложно, поскольку никакие идеи сами по себе не обязательно ведут к ущербу для данного народа или для большинства народа данной страны.

Однако есть и не обязательно относящиеся только к фашизму, но обязательные для фашизма признаки: