Летописцы скажут, описывая последние минуты ожидания вражеского удара, что словно из глубины души у князя Александра Невского вырвалось восклицание, которое услышали многие воины в притихших рядах русской рати:

— Рассуди, Боже, спор мой с этим высокомерным народом! — громко произнес он, воздев руки к облачному небу. — Помоги мне, Господи, как некогда прадеду моему Ярославу против Святополка Окаянного!

В ответ на эти восклицания великого ратоборца из ближних рядов выстроившихся полков раздались ответные возгласы простых воинов:

— О дорогой и честный наш княже! Пришло время! Мы все положим за тебя свои головы!

В день Ледового побоища боевой дух русского воинства был необычайно высок. Летописец не случайно отметит, что «бысть у Александра множество храбрых, сильных и крепких; и исполнися духа ратного, бяху же сердца их аки лвом». То есть бились сердца воинов-русичей в битве как у львов.

Перед решающей битвой воины поклялись своему полководцу положить за него и за Русь свои головы. В полках служили традиционный перед битвой молебен. Князь Александр Ярославин вместе с простыми ратниками просил Всевышнего помочь им, даровать русскому оружию победу. Летописец скажет по этому поводу — «от языка велеречива изми мя и помози ми».

О ходе знаменитого сражения 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера — Ледового побоища — сообщают такие древнерусские летописи, как Новгородские первая старшего и младшего изводов, Софийская первая, Симеоновская… И немецкая Рифмованная хроника — Старшая Ливонская рифмованная хроника.

…Сражение началось в субботний день с восходом солнца. Под лунами восходящего зимнего солнца, искрившего снег и лед, перед взорами русских воинов открылся клинообразный строй немецкого рыцарского войска, неумолимо надвигавшегося на русские ряды.

Движение орденского войска носило характер психологической атаки. Железная «свинья» надвигалась на русский строй сначала медленно, чтобы за конными рыцарями могли поспевать пешие воины-кнехты. Рыцари ехали по глади Чудского озера верхом на закованных в латы, как и они сами, боевых конях. Крестоносцы двигались вперед в полном безмолвии ледяной пустыни замерзшего озера. Над «свиньей» колыхались знамена.

Такой клинообразный строй атакующей рыцарской конницы всегда был страшен для слабого духом войска, которое он рассекает и дробит на мелкие части, подобно прибрежной скале, рассекающей морские волны. Рассеянный неприятель, теряя в сражении всякую связь и вместе с тем присутствие духа, зачастую быстро разбегался. Но не таковы оказались в тот памятный для истории нашего Отечества день полки князя Александра Ярославича.

Страшную по своему кровопролитию и упорству картину Ледового побоища запечатлел для потомков древнерусский летописец — он записал ее со слов участника сражения — «самовидца». По всей вероятности, это был не простой княжеский дружинник или новгородский ополченец.

Русские воины хорошо видели, как на них по льду, испещренному пятнами первых проталин, накатывается железная стена. Над ней грозно колыхались поблескивающие в лучах восходящего солнца еще не опущенные вперед копья. В первых рядах ливонской «свиньи» колыхались знамена с нашитыми на них крестами. Внутри железного клина угадывалась многочисленная толпа пеших кнехтов, поспешавших за конниками.

Первую пятерку во главе «свиньи» возглавлял опытный рыцарь Зигфрид фон Марбург, известный своей силой и яростью в бою. По мере приближения к русским рядам всадники-крестоносцы перешли на мелкую рысь. Клин, умело ведомый фон Марбургом, нацеливался на самый центр боевого порядка противника.

Рассыпавшиеся впереди передового полка, состоявшего в основном из копьеносцев, лучники и стрелки из самострелов стали расстреливать на предельной дистанции рыцарей в белых плащах с нашитыми на них зловещими крестами. Стрелы сотнями уносились навстречу атакующей «свинье». Но от такого ливня стрел проку было мало — они не пробивали массивные, сплошные доспехи немецких рыцарей. Стрелы скользили по стали и теряли убойную силу. В летописях нет сведений о том, что рыцарская конница на подходе к противоположному берегу Чудского озера пострадала от русских стрел.

Стрелки стали поспешно отходить к своим, стараясь пустить еще несколько каленых стрел во вражеский строй. Мерный шум приближающегося врага внезапно расколол звук труб, игравших сигнал начала атаки русской рати. Рыцари, дав шпоры коням, перешли на рысь. Окованные железом копья конных крестоносцев, как по команде, в единый миг опустились вперед.

Со страшным грохотом металла о металл «железный клин» врезался в строй передового полка, чьи первые ряды ощетинились сотнями копий. Началась кровавая битва, где никто не щадил друг друга. Тишину вокруг Вороньего Камня в единую минуту поглотил шум ожесточенной битвы — был слышен только лязг железа, исступленные крики сражавшихся в рукопашной схватке людей, стоны пораженных мечом или копьем, конское ржанье, трубные звуки…

Вряд ли князь Александр Невский ожидал другого исхода начала того большого сражения. «Железный клин» шаг за шагом рыцарских коней продавливал центр передового полка, неумолимо рассекая его надвое. Затем такая же судьба постигла и большой полк — «чело». Летописец со слов «самовидца» с горечью запишет о начале Ледового побоища: «Наехаша на полк немци и чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк…»

Но у самого обрывистого берега, в обледенелых сугробах, среди заснеженных камышей удар «железного клина» приняла на себя конная дружина русичей, не уступавшая в вооружении и защитных доспехах орденским братьям. Да и к тому же обрывистый берег не позволял конным рыцарям взойти на псковскую землю. Здесь «рыло свиньи» сразу же «затупилось».

Немецкие рыцари уже давно в своем большинстве изломали копья о русские доспехи и под ударами мечей и топоров. Многие из ливонцев теперь сражались двухаршинными (около 1,5 метра) двуручными тяжелыми мечами, удар которых рассекал шлемы и щиты. В руках русских дружинников тоже уже почти не было копий — мелькали мечи, булавы, секиры… Скрежет металла о металл стал перекрывать собой все другие звуки битвы.

Вскоре в сражение вступили пешие кнехты, спешившие за головой «свиньи». Они выполняли не только роль пехоты, но и обслуживали в ходе рукопашных схваток бившихся впереди конных рыцарей. Успех действий рыцарской конницы во многом зависел от ее взаимодействия с кнехтами. Выбитый из седла рыцарь не мог самостоятельно взобраться на коня и в таком случае ему на помощь приходили пешие ливонские воины.

Сбитые с коней всадники валились под копыта коней, которые затаптывали раненых. Лавина закованных в железо рыцарей-крестоносцев сразу же замедлила под лесистым берегом свой устрашающий таранный бег. И случилось самое главное, на что и возлагал свои надежды князь Александр Невский — «железная свинья» лишилась простора для маневра в ходе яростного сражения.

Под берегом рыцарское конное воинство оказалось зажатым в плотной массе русской пехоты, которая не позволяла даже развернуть коней. Завязался ближний рукопашный бой — рыцари в тяжелых доспехах и с тяжелым оружием в руках с трудом отбивались от пеших русских ратников, не отягощенных металлом и имевших куда более легкое оружие. Крестоносцев поражали копьями и секирами, стаскивали с коней и добивали на льду, глушили увесистыми дубинами.