к двери и выгнул бровь, глядя на Эверли, когда она на цыпочках вошла в мою комнату. Я сел и протянул ей руку, чтобы помочь забраться на кровать.

На ней была рубашка Сэинта, она сидела на ней как платье. Честно говоря, она выглядела в нем чертовски хорошо.

— Привет, mamas, — сказал я, мой голос все еще был хриплым от сна. — Ты рано встала.

Щеки Эверли приобрели приятный розовый оттенок. Вчера был волнующий день, поэтому я ожидал, что она будет в отключке с Сэинтом и Каллумом. Кровать стала слишком тесной, поэтому я пришел в свою комнату раньше, пытаясь еще немного поспать.

— Почему ты здесь? — спросила она, садясь рядом со мной.

Я натянул на нас одеяло и обнял ее.

— Сэинт не может усидеть на месте даже во сне, и если бы я остался там на секунду дольше, я бы его ударил.

Это был честный ответ, и она рассмеялась над этим, потому что мы оба знали, что это правда.

Ее кончики пальцев начали водить по чернилам на моей коже. Это вызывало дрожь и почему-то казалось слишком личным.

— Они что-нибудь значат? — Ее голос был мягким.

— Да, — прохрипел я, потому что никто никогда не спрашивал о них. Они думали, что это аксессуар, который сделал меня тем, кем я был. Больше для галочки, но в основном все, кто получил дерьмо, сделали это, потому что татуировки были частью их истории.

— Ты можешь рассказать мне о них?

— Птичку я набил, когда был младше. Разозлил старика, но он признал, что это круто. — Я усмехнулся над последней частью. — Я мало что знаю об остальных членах моей семьи. Я половину жизни провел в этой стране, но иногда не все так принято. Итак, я подумал, что племенной орел был приятным штрихом. Ацтеки считали орлов храбрыми и бесстрашными.

Она ждала продолжения, но после этого я ничего не сказал.

— Хорошая комната, — сказала она, оглядывая мое пространство, пытаясь поддержать разговор. Мои руки вокруг нее стали немного крепче. Это было по-другому. Ее пребывание в этом доме имело значение, чего никогда не достигала ни одна другая женщина.

Мне чертовски нравилось, что она здесь, она заполнила пустоту, которая была там долгое время. Мне нравилось, что она обнажена и разделена моими братьями. Мне нравилось трахать ее, пока Сэинт или Каллум тоже трахали ее.

— Это просто место для сна, — сказал я ей.

Она высвободилась из моих объятий и оседлала меня, и все, о чем я мог думать, это то, как она выглядела чертовски сексуально. Мой член стал еще тверже. Ее киска терлась о мой член, и я чувствовал, как она становится влажной.

— Значит, все, что ты делаешь, это спишь здесь? — Она вопросительно подняла бровь.

Одним плавным движением я перевернул ее. Я немного раздвинул ее ноги и потер ее киску своим членом, зная, что ей нравится трение, которое обеспечивают мои штаны.

— Этот дом священен, и единственная девушка, которую здесь трахают, — я покачал бедрами, чтобы доказать свою точку зрения. Ее рот приоткрылся, издав тихий стон: — Это ты.

Мне нужно было кое-что сделать сегодня, а секс придется подождать. Вместо этого я засунул большой палец между ее пухлыми губами, которые всегда распухали от поцелуев со всеми нами, и она втянула его.

— Мы начнём трахаться и не остановимся, пока каждый из нас не насытится, — простонал я, когда ее бедра задвигались напротив меня.

— Да, — простонала она, и я почти сдался. Черт возьми, эта девушка свела меня с ума.

Я нашел ее губы и целовал ее, казалось, часами. Одна моя рука перебирала ее волосы, другая блуждала по ее ногам.

— Пойдем со мной. — У меня перехватило дыхание, когда я хватал ртом воздух.

Ее кивок был медленным и неуверенным. Я ухмыльнулся ей, затем достал рубашку для себя и простую футболку и спортивные штаны для нее.

— Возможно, ты захочешь оставить здесь кое-какую одежду, — сказал я ей, наблюдая, как она одевается.

Она подняла бровь, глядя на меня.

— Правда? — Ее тон был немного саркастичным. — Короли Кладбища хотят перейти на новый уровень.

— Mamas, это перешло на следующий уровень, как только ты позволила нам трахнуть тебя в грубой форме.

Она закусила губу и скрестила ноги. Черт возьми, да, наша девушка была хороша в удовлетворении нас. Нам нужно было убраться из этой комнаты и этого дома, пока мы еще могли. Я взял ее за руку и вывел за дверь.

— А как насчет Каллума и Сэинта? — спросила она, когда я открыл для нее дверь грузовика.

— Мы не займем много времени, мне просто нужно выполнить поручение.

Она кивнула, казалось, довольная этим ответом. Когда все ответы были так близко, что мы могли попробовать их на вкус, я не чувствовал себя неловко из-за разлуки.

Поездка через Блэкстоун была недолгой. Как только я остановился на парковке у кладбища, я почувствовал, как карие глаза Эверли проникают в меня.

— Ты скучаешь по своей старой жизни? — Спросил я, взяв ее за руку и ведя туда, где находилось место упокоения моей матери.

Она немного помолчала, затем кивнула.

— Да. Не столько по самой жизни, теперь, когда я, наконец, начинаю находить свое место в мире. Но по моим родителям, да. Всегда. Я просто должна помнить, что они хотели бы, чтобы я была счастлива и добилась успеха в жизни, и эта мысль поддерживает меня, когда все становится слишком сложным.

Я гордился ею. Потребовалась настоящая сила, чтобы продолжать, когда у тебя отняли двух самых важных для тебя людей. Но потребовалось еще больше сил, чтобы оставить все, что напоминало тебе о них, позади, чтобы начать все заново где-то в другом месте.

— Я сожалею, — сказал я ей, когда мы подошли к надгробию моей мамы. Она прочитала табличку, и ее голова сразу повернулась ко мне, но она ничего не сказала. Вместо этого она просто обняла меня и положила голову мне на грудь.

Черт.

Мне это было нужно. Я крепче прижал ее к себе.

— Долгое время обещаний мало что значили для меня, — сказал я ей. — Они всегда ломались, но потом Каллум, Сэинт, Эрик и старик — они изменили это. И я не знаю, что ждет нас в будущем, но я знаю, что ты можешь быть спокойна.

Голова Эверли медленно повернулась, и наши глаза встретились. В ней было так много жизни, несмотря на всю смерть, которая ее окружала.

— Что ты имеешь в виду?

— Что ты теперь одна из нас. Мы живем друг для друга