Хизер с удивлением поняла, что лежит на нем, на его крепком, полном жизни мужском теле, и их губы оказались вдруг так близко друг от друга…

– Иногда мне кажется, что я всегда знала тебя, – прошептала она. – А потом я вдруг понимаю, что вообще с тобой не знакома… Это какое-то безумие.

Его пальцы нежно коснулись ее щеки.

– Как ты себя чувствуешь сейчас, Хизер? – прозвучал в тишине его спокойный голос.

Она с трудом сосредоточилась, преодолевая неотвязное, томительное стремление.

– Я не знаю… Действительно не знаю…

Его взгляд задержался на ее губах.

– Тогда, может быть, пришла пора узнать.

От его тона Хизер охватила блаженная слабость. Не в силах пошевелиться, она проследила за своей рукой, которую он поднес к губам и поцеловал. Глаза у нее сами собой закрылись, когда Дамиан принялся целовать ее пальцы, не пропуская ни одного. Поцелуи эти были такие легкие, нежные, что она готова была расплакаться от счастья. Потом он осторожно положил ее руку себе на грудь.

Его губы приникли к ее губам долгим, сладким поцелуем. Внутри у нее, как цветок под лучами летнего солнца, стало распускаться новое странное чувство радости жизни. Подушечками пальцев Дамиан так легко провел по кончикам ее грудей, что она решила, будто это ей почудилось. Но мгновенно затвердевшие соски показывали, что она не ошиблась. Жаркая волна окатила Хизер. Внизу живота сладко заныло. Она поняла, что Дамиан не меньше ее чувствует их близость. Об этом свидетельствовали и его поцелуй, полный ненасытного желания, и нетерпеливые касания его упругого языка. Женская природа подсказывала Хизер, что этот мужчина действительно желает ее, именно ее…

Хизер охватило пьянящее чувство освобождения, от которого кружилась голова. Ей уже было мало его поцелуев. Она хотела чего-то большего. Обвив руками шею Дамиана, она приникла к нему всем телом, одним этим выдавая свое желание.

Дамиан с усилием оторвался от ее губ и сделал попытку отстраниться. Она широко распахнула глаза, в которых застыло удивление.

Нет, она его не отпустит. И Хизер еще крепче обхватила Дамиана руками.

– Ты же сказал, что не уйдешь, – воскликнула она. – Ты обещал!

– Нет, Хизер, – сурово ответил он. Она разомкнула руки. Дамиан встал на колени и буквально пригвоздил ее безжалостным взглядом.

– Ты не этого хочешь, Хизер, – хрипло выговорил он. – Ты сама не знаешь, о чем просишь.

Она села. Взгляд ее медленно заскользил по изгибу его губ, по красивому мужественному лицу.

– Не надо на меня так смотреть, – сдавленно проговорил Дамиан. – Я, между прочим, самый обыкновенный человек, Хизер. И я не каменный. Если мы сейчас не остановимся, я уже не смогу сдержать себя. Это хоть ты понимаешь?

Хизер мелко дрожала, но упрямо твердила про себя: «Но так не должно быть, так не должно быть…»

– Да, – само собой вырвалось у нее. – Господи, да…

– Надеюсь, что так. – Горящий взгляд Дамиана отыскал ее глаза. – Хизер, я же хочу тебя. Я хочу, чтобы ты оплела меня ногами, хочу войти в тебя глубоко и сильно, излить свою страсть до последней капли… Я хочу целовать тебя…

Хизер представила себе их сплетающиеся в старом как мир любовном танце нагие тела. И хотя от стыда у нее заалели щеки, душа ее замерла от сладостного предвкушения.

Дамиан был первым мужчиной, который прикасался к ней. Он видел ее такой, какой не видел никто, обнаженной и уязвимой. И он был совсем не похож на мужчин, с которыми она была знакома. Он был терпелив и ласков с ее братом и сестрой, с сочувствием относился к арендаторам. И он знал, не спросив ее ни о чем, что сегодня ночью ей не хотелось быть одной.

Дамиан назвал ее красивой. И не один раз. Он заставил ее впервые почувствовать себя женщиной, особенной и любимой…

Отчаяние охватило Хизер. Пусть ей никогда не узнать любви, не узнать такого нежного, всепоглощающего чувства, которое связывало маму и папу. Если страсть – это все, что может дать ей Дамиан, что ж, она согласна. За грех одной ночи она будет вечно гореть в аду, но сейчас ей было совершенно все равно.

Хизер хотела узнать силу мужской страсти. В эту единственную ночь она готова отбросить прочь и страх, и сомнения, и стыд… Дамиан был послан ей судьбой, чтобы осветить серость ее жизни яркой игрой красок, как оживляет луч солнца картину старого мастера.

– Хизер, послушай меня, прежде чем принять решение. Когда-нибудь у тебя будет муж. Неужели ты отдашь мне то, что по праву должно принадлежать ему?..

– Да, – просто ответила она.

Все ее существо было охвачено смятением, ведь она ждала этого момента столько лет…

С сильно бьющимся сердцем Хизер взяла в ладони его руки, и почувствовала, как напрягся Дамиан.

– Я хочу, чтобы это был ты, – прошептала она. – Я хочу, чтобы это было сейчас.

«Я хочу, чтобы это был ты. Я хочу, чтобы это было сейчас».

Казалось, время остановилось. Дамиан не мог оторвать глаз от ее умоляющего взгляда. В душе у него бушевал целый ураган чувств. Дамиан умирал от желания привлечь ее к себе, впиться губами в нежный, податливый рот. Словно нарочно искушая его, Хизер провела кончиком розового языка по губам, отчего они влажно и призывно заблестели. Глаза на худеньком личике были огромными, омытыми слезами, как синее небо после летнего дождя.

Он хотел ее. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну женщину. Хизер преследовала его повсюду – в снах, в мыслях, в мечтах. Она словно опоила его приворотным зельем, действие которого со временем лишь становилось крепче и сильнее.

Дамиан потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения. Нет, он не может – не должен! – соглашаться на эту близость. Что она скажет, когда узнает, что на самом деле он никакой не Дамиан Льюис, а Дамиан Льюис Тремейн, граф Деверелл? Что она скажет, когда станет известно, что ее отец убийца? Да она до конца дней своих будет ненавидеть его за этот постыдный обман!

Дамиан лежал на спине, вытянув руки вдоль тела, сжимая и разжимая кулаки. Противоречивые чувства терзали его душу. Бог ты мой, да это же смешно! Любой другой на его месте наплевал бы на последствия и уже давно взял то, что она предлагает. А он мучается чувством вины и борется сам с собой, со своим желанием. То, к чему стремится Хизер, невозможно… Или, может быть, неизбежно?

Хизер медленно приподнялась и провела ладонями по его мускулистым плечам. Закрыв глаза, она склонилась над ним и коснулась губами его рта. Поцелуй, Сначала робкий, постепенно наполнялся страстью.

Дамиан буквально окаменел. Да эта маленькая колдунья соблазняет его! И весьма умело! Лишь неимоверным усилием воли он удержал свои руки там, где они лежали.

Хизер положила ладони ему на грудь в неуверенной попытке приласкать. Дамиан оценил ее стремление и восхитился отвагой этой девушки.