А я? Я и вовсе потеряла себя.

– Мы с Маргаритой Эдуардовной пообедали в «Виконте». До тебя не дозвонились.

– И не очень-то упирались, – усмехнулась мамуля. – Юля к обеду – это гарантия испорченного аппетита.

– Почему? – удивился Никита.

– Она всегда сидит с унылым видом над тарелкой супа. Такое зрелище отбивает всякую охоту есть!

– Я не согласен! – вступился за подругу Никита. – Мне, наоборот, очень приятно ужинать в компании Юли.

– Мы тут говорили про твой эмоциональный коэффициент, – вспомнила Марго. Обсудив дочкину анорексию, она приступила к обсасыванию личностных качеств ребенка.

– О чем? – удивилась я.

– Никита рассказал мне об эмоциональном коэффициенте, EQ. Это еще один фактор жизненной успешности, наряду с IQ. Так вот, твое умение ладить с людьми и взваливать на себя их проблемы, твоя общительность и способность к эмпатии – вплоть до полного самоотречения – говорят о том, что с эмоциональным коэффициентом у тебя все в полном порядке, – многозначительно сказала мамуля.

Ясно. В интеллекте она мне полностью отказывает.

Спасибо, хоть EQ я не обделена. Правда, и эмоциональный коэффициент у меня какой-то бракованный, некачественный – иначе мама не говорила бы о нем в таком язвительном тоне.

Никита насмешливо улыбнулся Марго. Я многое прочитала в его улыбке. Наверняка дискуссия об эмоциональном коэффициенте была затеяна Никитой с одной целью – защитить меня от нападок маман. Но Маргарита и тут все вывернула наизнанку, и мой высокий IQ из достоинства превратился в тяжкий моральный груз.

Или это все – мои фантазии?

– А что? – с вызовом уставилась на будущего зятя Марго. – Разве я не права?

– Ну, не совсем… Или… совершенно не правы! – рассмеялся Никита. Обаяние его смеха и ямочек, заигравших на щеках, было таково, что мы с мамулей тут же хором заулыбались в ответ.

– Маргарита Эдуардовна собралась в Москву, – дипломатично сменил тему Никита. – Сидит на чемоданах. Как грустно!

– Мама, неужели ты на самом деле собралась ехать?

– А почему нет?

– Не передумаешь?

– Я мысленно уже в столице. Буду участвовать в одном масштабном проекте. Устала отдыхать, хочу работать. В столице я уж точно скучать не буду.

Конечно!

В Москве – Сергей.

Ее любимчик…

– Ладно, дети, я поехала.

Никита проводил Марго долгим взглядом. Она передвигалась в пространстве стремительно, как дорогая яхта, рассекающая гладь океана. Высокие шпильки, неровности асфальта не мешали ее быстрому движению – мамуля долетела до машины в три секунды, почти не касаясь земли. Завела мотор и помахала нам рукой из окна.

– Резво у нее получается, – заметил Никита, наблюдая, как автомобиль Марго задним ходом въезжает в узкий просвет между двумя припаркованными машинами, разворачивается и покидает двор.

– О, да! – согласилась я. – Она – само совершенство!

А у меня даже нет водительского удостоверения…

Погода испортилась. Окна выглядят так, словно снаружи их поливают из брандспойта. Пешеходное маневрирование затруднено – мутные потоки воды омывают тротуары. Ветки деревьев вздрагивают и расстаются с последними листьями…

Отчаянные проблески оптимизма померкли одновременно с исчезновением солнца. Бабье лето закончилось, осенняя хандра поглотила меня, словно чавкающая масса серого бетона…

Бетон. Стройка. Котлован. Кумраев.

Надо срочно что-то предпринять, пока мое плохое настроение объясняется лишь осенней слякотью и гипотетической неверностью Никиты. Когда для печали появится иной повод – заключение в тюрьму, что-то делать будет уже поздно…

И я сконцентрировалась. Организовала и провела молниеносное журналистское расследование. Для этого осуществила следующие действия:

1. Взяла телефон.

2. Набрала номер Глеба.

3. Спросила у него, не является ли Эльмира Кумраева женой или сестрой Аслана.

– Сестру Кумраева зовут Лиза! – откликнулся Глеб.

– Значит, сестра у него все же есть? – Это было новостью. Впрочем, я не являлась фавориткой Кумраева, откуда же мне знать генеалогические тонкости? – А Эльмира? Она кто – просто однофамилица?

Я тут же сникла. Мне казалось, тайна сиреневого тренчкота разгадана! Если бы Эльмира являлась женой Кумраева (этакая молчаливая скромная женщина, спрятанная в удаленном коттедже с выводком младенцев, пока ее муж-бизнесмен блистает в городе, окруженный секретаршами и фотомоделями), она составила б мне отличную конкуренцию. Вполне можно было бы предположить, что в ту злополучную среду именно Эльмира Кумраева надела черные очки, сиреневый тренчкот и с воплем «киййяяя!» отправила в котлован опостылевшего супруга!

Отличная версия.

В трубке телефона булькало и журчало. Что Глеб там делает?

– А Эльмира действительно его жена. Бывшая!

Мое сердце замерло.

– Бывшая жена?!

– Ну да.

О-о-о… Аж дыхание перехватило от такой удачи – моя версия насчет Эльмиры Кумраевой цвела и буйно колосилась!

– Ой, блин! Юлька, я чуть тебя не уронил!

– Куда?

– В ванну. Как ты думаешь, если мобильник упадет в воду, ударит током?

Я глубоко задумалась. По фильмам знаю, что электричеством ударит всенепременно, если в ванну, наполненную водой, упадет фен.

– Лучше попробуй фен, – предложила я. – Это стопроцентно. А мобильник – кто его знает… А ты в ванне?

– Да. У меня тут пена, розовые лепестки, лавандовое масло и соль! И свечи!

– Офигеть, свечи-то зачем? – удивилась я, вмиг представив, как среди лепестков роз плавают, словно маленькие торпеды, антигеммороидальные свечи. – У тебя проблемы? О, нет, молчи, молчи, я не жажду подробностей! Ты лучше скажи – эта бывшая, кто она?

– Она – Эльмира Кумраева, – объяснил Глеб. – А что?

– Она тоже купила в «Шифоньере» сиреневый тренчкот! – воскликнула я.

– Неужели! – закричал Глеб.

– Ты с ней, вообще, знаком?

– Не-а. Абсолютно. Видел пару раз.

– А на стройке она могла быть?

– Чего она там забыла?

– У нее же есть сиреневый тренчкот! Вдруг ты видел именно Эльмиру?

– Точно…

– Да?!

– Ну, вполне… Ей бы и парик надевать не пришлось. У нее иссиня-черные волосы, такие гладкие, блестящие – чистый шелк!