со вздохом, обхожу его дугой и сажусь в машину. – Поехали.

Начинается пурга. Точно так же сейчас кружатся и попадают в вихри мои мысли. Мысли о том, что мне нужно было уехать подальше, когда была такая возможность. А теперь… Теперь всё сложнее.

ГЛАВА 40

– Подъём! – сквозь ману сна слышу голос Хаджиева и уже знаю, что прозвучит дальше. – Хватит дрыхнуть, Королевна. Пора сваливать. Пока нас не нашёл твой дружок.

Сажусь на постели, устало смотрю на него. И так хочется послать Шамиля в задницу, но… Всё же он меня спасает. Нельзя слать спасителя в жопу. Даже если он вам сильно не нравится. Даже если жутко бесит.

– Куда теперь? – вздыхаю, заставляя себя подняться. Секс с ним уже давно не случайность. И я, как загулявшая школьница, только приветствую его домогательства. Из-за этого болит всё тело.

– В другое место, – кратко отвечает он и швыряет в меня моими же джинсами.

В машине тепло, пахнет мандариновый освежитель. Очень кстати, потому что сейчас новый год. Праздники в самом разгаре, а я, вместо того, чтобы отметить и отсыпаться перед трудовыми буднями, еду в неизвестность.

– Что-то ты сегодня неразговорчивая. Мне стоит напрячься? – замечает и Шамиль.

– Просто нет настроения.

– Почему? – задаёт наитупейший вопрос этот питекантроп.

– Потому что за окном ёлки, смех детишек и радость, а мне почти тридцать и я с чокнутым мужиком мчусь в невиданные дали, – зачем-то озвучиваю свои мысли.

– Это так плохо?

– Не то чтобы очень хорошо, – отворачиваюсь к окну.

– У тебя есть выбор. Ты в любое время можешь всё исправить и вернуться домой. Но не делаешь этого, предпочитая стонать и заламывать руки. Ты сама виновата в том, что сейчас с тобой происходит.

Не отвечаю. Потому что он прав. Прав, как никто никогда ранее. Я действительно могу пойти с ним на сделку. Но не вмешаю ли себя в большую передрягу? И не только себя. У меня есть отец. Пусть наши отношения не такие, как у нормальных отцов и дочерей, но он всё же родной человек. Родной человек, который хочет выдать меня за морального урода.

– Если я соглашусь? Ты обещаешь, что оставишь меня в покое? И папа… Ему ничего не будет угрожать, так?

– Так, – отвечает в своём стиле кратко, но мне этого мало. Я хочу, чтобы он убедил меня.

– Если мой отец откажется вступить в ваш клан, его ведь никто не будет принуждать?

– Он не откажется, Валерия Игнатьевна. Знаешь почему? Потому что он не идиот. Клан – это власть и бабло. Очень много власти и бабла. Понимаешь? Такие, как твой отец, не отказываются от власти. Его состояние приумножится, а значит, никто не проиграет.

Хотелось бы в это верить. А иначе зачем это всё? Побег, скитания… Секс с Хаджиевым, на который я крепко подсела. Нужно всё это заканчивать. Раз и навсегда. Обрубить, оборвать, забыть.

– Мне нужно ещё раз поговорить с отцом.

Шамиль раздражённо щёлкает языком.

– Не наговорилась ещё? Знаешь, ты начинаешь мне надоедать, – тормозит у заправки, откидывается на спинку сидения. – Я не буду ждать вечно, Королевна. Я просто найду другую мажорку, более сговорчивую. И женюсь на ней. А ты вернёшься к своему папе и выйдешь замуж за Самсона. Говорят, он своих баб в посадке закапывает. Больше месяца ни одна не протянула. Но ты баба сильная, я в тебя верю. Ставлю на два месяца. Что скажешь? Вернуть тебя женишку?

Смотрю в одну точку, понимая, что он прав, зараза. Прав и угрозы свои легко может исполнить. Самсонов мразь и извращенец, тут без вариантов. Возможно, мне даже удастся уговорить Короля отказать ему. Но сам Кирилл уже не остановится. Он как долбанная пиранья почуял кровь и теперь не слезет с меня.

– Хорошо. Хрен с тобой. Я согласна. Но мы составим брачный договор. Верить тебе на слово я не собираюсь.

– Ты серьёзно? – поворачивается ко мне всем туловищем, склоняется к моему лицу.

– Да, я серьёзно.

– Что ж, замётано, Валерия Игнатьевна. Всё, как пожелает моя Королевна.

– Я не твоя. И твоей никогда не буду. Понял?

– Как скажешь, – отстраняется он, а я замечаю ехидную ухмылочку.

ГЛАВА 41

– Ну что, Валерия Игнатьевна, поздравляю тебя. Совет да любовь нам, – мне на палец надевает обручальное кольцо, затем надевает себе. Лицо Хаджиева не выражает никаких эмоций, хотя я вижу, что он в настроении. Рад, значит. Нет, не тому, что мы поженились, конечно же. Он преследует свои цели. Скорее всего хочет утереть нос своим братьям, которых отчего-то сильно недолюбливает.

А мне тошно. Тошно от того, что придётся разочаровать отца. Тошно от того, что придётся прятать глаза, когда он взглянет на меня. Тошно от предстоящего обмана и того, что может за всем этим последовать.

– Шампанского хочешь? – развалившись на стуле, подзывает официанта и заказывает себе кофе.

– Нет, спасибо. Мне американо, – до сих пор отхожу от ЗАГСа, где на меня требовательно смотрела регистраторша, ожидая ответа. И я сказала «да». Сказала, хотя обещала себе этого не делать.

Невесело усмехаюсь. А ведь он меня заставил. Ещё каких-то пару недель назад я говорила, что не выйду за него, даже если Шамиль останется единственным мужиком на планете. А теперь сижу и рассматриваю обручалку на безымянном пальце. Интересно, она золотая или такая же фальшивка, как заключённый сегодня брак? Как чувства Шамиля. Они у него тоже фальшивые.

– А я бы отметил. Как начёт вечера в «Морфее»? Твой отец там сегодня будет.

– Не терпится утереть всем нос? – принимаю чашку с кофе, беру её обеими руками, чтобы согреться. На улице вьюга и собачий холод, и я, кажется, замерзаю изнутри.

– Если честно, да. Не терпится. Я слишком долго этого ждал.

Смотрю в его глаза и вижу там что-то дикое, страшное… Ненависть. Он полон ненависти. Может и я была бы такой, пройди я через все то, через что прошёл он.

– Почему ты выбрал именно моего отца? Просто под руку попался? Или?..

– Или, – усмехается. – Большую роль в моём выборе сыграла ты. Я захотел заиметь тебя себе. Как трофей.

– Заимел? – горло почему-то сжимает тисками. Наверное, это от его цинизма.

– Да. Заимел. И имею тебя теперь каждую ночь, – подаётся ко мне, берёт за руку с кольцом. Со стороны мы, наверное, смотримся, как влюблённая парочка. И только я знаю, что это не так. – Могу прямо здесь поиметь. Прямо сейчас. Вот под этим столом. Хочешь? – улыбка его гадская…