И как будто её кто-то услышал, потому что – вот он, родимый, идёт, да не куда-нибудь, а прямо к ней.

- О, командир, - и подвинулась, будто тут не прорва места, а чуть-чуть, и это «чуть-чуть» она готова сейчас делить с ним.

Он шагнул в круг света и сел. Огляделся.

- Ты пьёшь с подчинёнными? Впрочем, я тебе уже не подчинённая. Кажется.

Может, это – путь к победе? Полной и бесповоротной? Они больше не связаны уставом, и могут быть друг для друга просто людьми? Или… или не могут, и наутро или когда там ещё он вернётся к своей, как её там, Айше?

Но сегодня никого третьего, они будут вдвоём и только вдвоём!

Он что-то говорил про ухаживать за ней – чего? За ней? Ухаживать? Ну вот ещё глупости. Не надо за ней ухаживать, с ней можно просто договориться. На один раз… или не на один. Но у них больше одного уже и не выйдет.

А потом она взглянула на него, и пропала, просто пропала. Никогда не было, и вот опять. Нет, правда. Всегда она могла встать и уйти, а тут – не могла. Не хотела. Уже просто от одного его взгляда и мурашки бежали, и внутри что-то плавилось – чёрт, что там вообще такое, что плавится от взгляда? От дыхания? От того, что они переплели пальцы… и поцеловались, просто поцеловались.

В другой момент и с другим человеком Тее было бы без разницы, что они тут у костра посреди улицы, а вокруг где-то бродит куча пьяных и весёлых людей. Ей, к слову, и сейчас без разницы, но он-то остаётся командовать значительной частью этих людей!

- Пошли отсюда? – сказала она.

Да хоть куда, хоть к дальнему ограждению, где гараж с техникой, и стопудово сейчас нет никого!

Но он придумал лучше, и привёл её к себе. Вот так, где всё началось – там и закончится. Круг замкнулся.

Он бросил защиту на периметр домика, и звукоизоляцию – на какое-то время им хватит. Поднял её – легко – и посадил на кровать. На ощупь, в темноте. Только уличный фонарь светил в раскрытое окно, из которого не доносилось ни звука – защита работала.

Вот и славно. Ох, как же она, оказывается, хотела просто обхватить, просто трогать, просто гладить и потереться щекой, и не только щекой, а ещё вот так, и… и… Да, упасть, прямо здесь и сейчас, ботинки к чёрту, они не нужны. Штаны тоже к чёрту. Он без них… ещё лучше, чем с ними.

Её разнесло на тысячу маленький Тей, и каждая, каждая сладко ныла, что хочет ещё, и что никак не хочет отпускать этого мужчину, который… который тоже совсем не хотел отпускать её. Тея не вчера на свет родилась, правда же? И вот.

Значит – целовать и не отрываться. Касаться. Мурлыкать, вздыхать, иногда – говорить. Что он необыкновенный, и другого такого просто нет.

Она пришла в себя от утреннего холода – окно-то не закрыли, а скоро рассвет. Наверное, Горе досталось сегодня больше всякого, чем ей, потому что он спал. Просто спал, притянув её к себе. Впрочем, не заметил, как она выползла из-под его руки.

После такого услышать, что он ещё чего-то не может или не делает? Что он не спит с чужими подчинёнными? Что у него кто-то есть? Нет уж.

Тея тихо собрала с полу свою одежду, юркнула в ванную и там оделась. Вышла, укутала спящего валяющимся на полу одеялом, закрыла окно. Как она и предполагала, от защиты не осталось ничего, взламывать не пришлось. Просто – выйти, не оглядываясь, и закрыть за собой дверь. Тихо-тихо, чтобы не разбудить. Сон командира – дело святое. Это она – домой, а ему – подниматься и дальше командовать.

Тея прокралась к себе – все ещё спали, тишина казалась звенящей – допаковала рюкзак, забрала ящериц, велела им идти в подпространство и там тихо сидеть, потому что они сейчас поедут домой. Да-да, домой. У них теперь будет совсем другой дом. Им там будет ничуть не хуже, там тоже тепло. И даже ночью тепло.

Оглядела кладовку – неплохая кладовка, на одного-то, и поняла – что будет скучать. Не только по Горе, но и – по всему остальному. И по древним храмам. И по здешним ребятам. Но жизнь, она, холера, такая – всё время с кем-то расстаёшься. Кто знает, может и доведётся ещё встретиться.

Она пошла прямо к белому командирскому шатру и не постеснялась вытряхнуть Жанно из спальника.

- Прошу тебя не как командира, а как брата: открой портал. Сейчас.

- Что случилось? – брат мгновенно проснулся и смотрел с тревогой, ещё бы, на ней сейчас лица не было, того и гляди – заревёт.

- Ничего. Просто… грустно. Не хочу прощаться.

- Ладно, сама знаешь, - сказал он. – Мы будем к обеду, я думаю.

Выбрался наружу и открыл портал, и она шагнула в него.

Что она сказала тому парню с бронзовым шлемом, как там его зовут? Вперёд и только вперёд, иначе зачем?

Всё верно. Вперёд. Иначе – зачем?

Часть вторая. Безгранична, как вселенная, прекрасна, как звёзды. 13. Праздник

- Тея, сиди смирно! Я уже почти закончила.

- Стараюсь, - выдохнула Тея.

Она сидела в маминой гардеробной спиной к большому зеркалу, а мамин стилист госпожа Сандрин делала ей причёску. Тея бы обошлась просто вымытыми и расчёсанными волосами, но на прошлой неделе неудачно встряла на задании, и в процессе у неё сгорел клок волос. Не на самом видном месте, но – причёска стала отличаться изрядной асимметрией. Пришлось доверить свою голову профессионалу – чтобы потом не страшно было выходить к людям. Людям не страшно, ясное дело, не Тее. Это на службе можно ну почти хоть как, лишь бы чистая и по форме, а если ты приехала домой на рождественские праздники, и в том доме сегодня большой приём – изволь соответствовать.

Традицию принимать военных в праздничную неделю Саважи завели лет сто назад, и нынешние представители семьи её отлично поддерживали – что папа, что мама, что Жанно. Обычно этот праздник не нёс особой смысловой нагрузки – торжественный ужин с перерывами на танцы, но в процессе разные люди умудрялись решать разные важные вопросы. С папой, мамой и