Я не отвечаю. Мне не нравится, когда задают очевидные вопросы. И мне еще меньше нравится, когда задавший такой вопрос сам на него отвечает, что делает Джонни.

— Если мы это позволим, в следующий раз, когда Мерфи ударит по какому-нибудь из питающих Х станков, Х окажется на голодном пайке и не сможет быть использован на сто процентов его времени. Следовательно, если мы не хотим допустить, чтобы изначальный запас был выбран до нуля, что мы должны сделать, когда проблема в питающем станке будет устранена и поток материала возобновится?

— Восстановить уровень запаса перед Х, — Джим согласен играть с Джонни в его игру вопросов и ответов.

— Но для этого, — триумфально объявляет Джонни, — питающие Х станки должны не только обеспечивать Х работой в соответствии с его постоянным темпом, но и в это же самое время восстановить запас. И сделать это быстро, до того, как Мерфи ударит опять. Что означает… — он смотрит прямо на меня, — что означает, что каждый из них должен иметь больше мощности, чем Х.

Он возвращается на свое место.

— Вывод: если мы хотим использовать на сто процентов хотя бы один ресурс, все питающие его рабочие центры должны иметь больше мощности, чем этот ресурс. Поскольку удары Мерфи не незначительны, и время, которое есть у питающих станков для восстановления запаса, ограничено, они должны иметь более, чем незначительную избыточную мощность. Что и требовалось доказать.

Я смотрю на доску. Доказательство Джонни на удивление элегантно. Я не могу найти в нем никакого изъяна. Но если он в этом прав, я должен принять вытекающие отсюда пять направляющих шагов.

И что? Что в этом плохого?

Я слышу, как Джим спрашивает:

— Сколько избыточной мощности должны иметь питающие рабочие центры?

Я слышу ответ Джонни:

— Это зависит от того, какие поломки случаются, как часто они случаются и, конечно, от объема запаса, который вы можете позволить или хотите создать перед Х.

Я знаю, что в этом плохого. С той самой минуты, как я услышал это в первый раз, я знал, что пять направляющих шагов — это ключ к решению всех задач управления проектами, и я хотел попробовать это сделать. Но теперь, после того как БиДжей сделала это условием доказательства того, что я достоин тенуры, я не желаю опускаться, принимая ее правила игры. Я уже все доказал, я прошел все профессиональные комитеты.

Джим и Джонни уже пишут какие-то формулы на доске.

А что если я выиграю у нее в ее же игре? Никакого шанса. А почему я принимаю как само собой разумеющееся то, что я не смогу решить проблемы проектов?

— Рик? — Шарлен трогает меня за рукав. — Мне действительно нужно знать этот подход. Ты не против, чтобы Джонни продолжил?

Я без выражения смотрю на нее.

— У меня лекция через два часа, а ты выбрасываешь наше время.

Она только о себе и думает. Мне нужно знать этот подход еще больше, чем ей.

— Я здесь при чем?

Она не отвечает. Вместо этого она поворачивается к ним.

— Итак, первый шаг — это «найти». Джонни, Джим, мы можем продолжить?

— А следующие шаги, — говорю я, — это «максимально использовать», потом «подчинить», потом «развить (расширить)» и «вернуться». Это легко. Мой вопрос: как перевести это в логическое решение? Во что-нибудь практическое.

Джим возвращается на свое место. Джонни вытирает их каракули с доски и записывает остальные четыре шага. Закончив, он поворачивается ко мне и полусаркастически-полусерьезно спрашивает:

— Я могу использовать аналогию?

— Почему нет?

Он поворачивается назад к доске и пририсовывает кругам ноги и носы.

— Теперь это отряд солдат на марш-броске. Вы видите аналогию с заводом?

Мы не видим.

— Первый ряд солдат идет по еще нетронутой дороге, обрабатывая сырьевой материал. Каждый ряд обрабатывает тот же самый кусок дороги до тех пор, пока последний ряд не выпустит готовый продукт — часть дороги, которую весь отряд как одно целое оставил позади себя.

— Теперь я вижу, — говорит Шарлен. — Сначала немного смущает то, что на заводе машины стационарны, а материал движется, а здесь наоборот. Но я согласна, это не имеет значения.

— Если первый ряд потребляет сырьевой материал, — продолжает Джонни, — а последний ряд выпускает готовый продукт, то дистанция между первым и последним рядом — это запасы незавершенного производства. В этой аналогии мы визуально видим эти запасы.

Меня не интересуют запасы, в проектах это не фактор.

— А что насчет времени исполнения?

— Точно так же, — отвечает Джонни. — Время производства — это время, прошедшее с той минуты, когда первый солдат ступил на конкретную точку до того времени, пока последний солдат ступил на эту же самую точку. Таким образом, чем больше расстояние между первым рядом и последним рядом, тем дольше время исполнения. Незавершенное производство и время исполнения — это братья-близнецы.

Это у меня проблемы не вызывает. Я просто хочу, чтобы он говорил с точки зрения времени исполнения, а не запасов.

— Когда отряд покидает лагерь, — продолжает Джонни объяснение, — солдаты идут близко друг к другу. Но когда мы посмотрим на этот же самый отряд после того, как они пройдут две мили, что мы увидим? Что они растянулись по всей дороге.

«И время исполнения увеличилось неимоверно», — комментирую я про себя.

— Офицер останавливает отряд, группирует его заново, после чего они продолжают движение. Остановка отряда означает потерю прохода. Мы видим, что даже на таком простом «заводе» существуют проблемы: среднее время исполнения слишком длинное, и время от времени теряется проход.

Мне начинает нравиться аналогия Джонни.

Он поворачивается к Шарлен.

— Что случится, если мы будем использовать показатель эффективности для оценки результатов деятельности каждого солдата?

А это интересный вопрос. Как на него ответить? Шарлен подходит к ответу систематично. Она медленно говорит:

— Быть эффективным означает делать больше в определенный период времени. В нашей аналогии это будет означать «идти быстрее», — и более уверенным тоном она продолжает: — Но ведь это именно то, что мы хотим. Мы хотим, чтобы солдаты двигались быстрее. Я не вижу с этим никакой проблемы.

Я тоже не вижу.

— Мы хотим, чтобы каждый отдельный солдат двигался быстрее? — спрашивает Джонни. — Или мы хотим, чтобы отряд как целое двигался быстрее?

— А в чем разница?

— Ты забываешь, что у нас есть бутылочное горлышко, — и он указывает на солдата, отмеченного Х. — Скорость, с которой движется отряд как целое, диктуется скоростью бутылочного горлышка. Наш Х идет не первым. Если мы будем поощрять каждого солдата идти так быстро, как он может, отряд растянется. Время исполнения увеличится.