– Поздравляю вас, Генрих Григорьевич. Блестящая задумка, блестящее воплощение. Почитайте-ка вот это.

Ягода взял бумагу в руки и вопросительно глянул на начальника.

– Это сообщение Индийской группы, – пояснил Менжинский. – Читайте и верьте каждому слову. Проверенные товарищи.

Ягода быстро, наискось пробежал глазами лист, задержался на выводах.

– Половину горы? Вот это да… Чем же они гору срезали?

– Разбираемся, товарищ Ягода. Разбираемся и непременно разберемся… Чем же это, любопытно, вы так наших недругов напугали?

Чекист пожал плечами.

– Точно сказать не могу. Операцией «Метеорит» предусматривалось несколько уровней дезинформации. Самый верхний – распространение информации о том, что мы срочно собираем любые сведения по Дальнему Востоку и Индии – географические, этнографические… Потом, через ЦК комсомола мы довели до нужных людей информацию о том, что подбираем молодежь со знанием английского, урду и хинди… Ну, а на завершающем этапе для убедительности подбросили им портфель с документами.

– А сейчас? Каково сейчас состояние вопроса?

– Как и предусмотрено планом «Гепард», мы начали подтягивать ресурсы к турецкой границе.

Растерянность Госсекретаря миллионер увидел, едва открыв дверь. То, что он не пытался скрыть ее, прежде всего говорило о том, что она вызвана тем, о чем пойдет разговор. Миллионер с трудом скрыл улыбку. Уголки губ дернулись, но он взял себя в руки.

На столе перед чиновником лежал ворох газет. Даже издали видно было, что каждая из них хотела перекричать другую заголовком.

– Вы уже видели это, мистер Вандербильт?

Госсекретарь брезгливо бросил газету на стол и схватил салфетку, вытирая пальцы.

Гость Белого дома подошел поближе. Номер, казалось, был еще горячим. Краска пачкала пальцы и бумага грела руки. Через весь лист шрифтом толщиной в палец протянулся заголовок экстренного выпуска.

«Дядюшка Джо хочет захватить Джомолунгму!»

– Да-а-а-а, – протянул он. – А я ведь предупреждал вас! Жаль, что то, что должно волновать Правительство САСШ, больше волнует бульварную прессу…

Он с фальшивым сожалением покачал головой.

– Это от этого, мистер Госсекретарь, на вас лица нет?

– Добрый день, мистер Вандербильт, – спохватился Госсекретарь. – Вы правы… Это все несколько неожиданно.

…Африканская эпопея осталась позади. Не растаяла в небытие, а осталась воспоминаниями, какими-то деревянными, остро и необычно пахнущими фигурками, двумя новыми шрамами и двумя же кокосовыми орехами, что теперь лежали на полке над столом. Время командировки пролетело, и Федосей сызнова погрузился в московскую жизнь, в дожди, в позднюю весну.

Старые товарищи, старый начальник… И привычки у начальника ничуть не изменились. Они опять шли по Москве и в душе Федосея зрело ощущение, что не просто так они опять прогуливаются на свежем воздухе. Сперва Федосей шел на полшага позади, но начальник движением головы поставил его рядом.

– Ну и как там, в Африке?

Спросил, словно не знал уже всего, что полагалось ему знать.

– По-разному, – тут же отозвался Малюков. – Все больше курорт…Фрукты в рот прыгают, сами понимаете, солнышко… Негритянки…

Он, улыбаясь, согнул руку углом, уперев кулак в грудь, показывая, какие бывают негритянки, и тут же помрачнел – вспомнил шамана или колдуна, кто его знает, как они там себя называют, что поставил его на ноги. Ведь чем лечил – лучше и не вспоминать (шевелилось лекарство-то, норовило в сторону уползти), но ведь вылечил!

Начальник и сам понимал, что всей правды не услышит – секретность, но хотел прощупать настроение героя.

– Вот и славно, – обрадовался Болеслав Витольдович. – Я-то думал, что тебе отдых требуется, а получается, что ты уже на пятилетку вперед наотдыхался… Пока ты там африканский пролетариат за сиськи трогал, мы тут тоже без дела не сидели.

– Нашли чего? – встрепенулся Федосей.

– Нашли… Кто ищет, тот, знаешь ли, почему-то всегда находит… Это закон природы. Нашли…

Он замялся, подбирая слово.

– Ну, скорее все-таки не полигон, а испытательную площадку, где они свои террор-машины испытывали.

Федосей ничего не спросил. И так все было ясно, все это шеф сказал бы совершенно другим тоном, если б…

– Опоздали мы. Они там все хорошо подчистили. Кстати, и тут никто ничего не помнит. Мистика какая-то. Подчистили и подожгли в конце концов, но…

– Что нашли-то? – громко и невежливо спросил Малюков, которого начальственные арабески дергали по нервам. Полгода работы – и ничего почти. Театр теней какой-то…

– Не все сгорело. Там кусочек остался, там – щепочка… Накладной клочок…

Видно было, что шеф говорит нехотя. В нем боролась профессиональная осторожность с пониманием того, что какой-то минимум информации выдать все-таки придется.

– Короче говоря, появилась ниточка. Прямо в Тверь. На виду и официально будешь проверять сведения о наличии в Особом, имени братьев Гракхов авиаотряде антисоветской организации. А на самом деле – ниточки искать, что из Твери к московским летунам тянутся. Тамошнему особому отделу о настоящем твоем деле неизвестно. Цени это и учитывай.

Судя по всему, здание лаборатории не так давно было обычной казармой, только теперь над ней надстроили еще один этаж. Видно было, что строили в спешке – половина новой стены покрывал белесый солевой налет – строители добавляли соль в раствор, чтоб он не замерзал на морозе.

«Значит, не так давно они тут, – подумал товарищ Тухачевский. – И что они тогда успели сделать? Чем похвалятся?» Поднявшись на второй этаж, он остановился, пропуская вперед руководителя лаборатории. На этом этаже, конечно, не было казармы. Все пространство вдоль длинного коридора делилось на комнаты, и теперь перед комиссией тянулся ряд одинаковых дверей. Бернард Бернардович в нужном месте предупредительно взмахнул рукой, направляя комиссию в комнату. Замнаркомвоенмор остановился в дверях, оглядываясь. Подсознательно он ожидал увидеть людей в белых халатах, холодный блеск хирургической стали, яркий свет бестеневых ламп, но ничего этого там не было. В глаза бросились несколько столов и стульев, школьная доска и в самом конце – металлические шкафы. За широким, в половину стены окном во всю бушевала весна, раскачивали кронами порядком зазеленевшие березы. Рядом с окном, впритык к стене оставляя совсем немного места столу и стульям, стояли несколько металлических шкафов, насквозь медицинского облика, а вдоль окна необычной формы медные воронки с катушками провода на горловинах. Вторая боковая стена также оказалась стеклянной. За ней, вытянувшись по стойке смирно, стоял атлетического сложения стриженый парень в коротких трусах.