Идея взять на работу Пэм принадлежала ему. Это он предложил оплачивать услуги человека, который будет за ним присматривать, пока Мэй нет дома.

– Это снимет с тебя нагрузку.

Он с вызовом посмотрел на Мэй, и она, хорошо его зная, не стала предлагать ему разделить эти расходы. Он мог их себе позволить, получив за Эйдин приличную выплату по договору страхования жизни, а еще у него была пенсия, и он получал деньги за сданный в аренду дом.

Дом не был выставлен на продажу – тут Филип был непреклонен.

– Это твое наследство, твое и мальчиков, – заявил он, после чего Мэй договорилась о сдаче дома с одним из агентств Килпатрика, занимавшихся недвижимостью. Когда Мэй сообщили о том, что дом сдан на длительный срок, она перестала появляться в том районе, избегала встреч с бывшими соседями, когда выгуливала собак, не хотела видеть, как чья-то чужая машина стоит припаркованная у ворот их дома.

Соседи, жившие рядом с домом родителей, предложили свои услуги в уходе за травой – они были готовы ее подстригать, чтобы участок не стал похожим на обычный заброшенный клочок земли вокруг дома, сданного в аренду, о котором никто не заботится…

В прихожей зазвонил телефон, и Мэй пошла, чтобы ответить на звонок.

– Алло?

– Мэй, это Пэм. – Она говорила быстро. – Извини, что я не связалась с тобой раньше.

– Ничего страшного, все в порядке, я сама собиралась позвонить тебе. Джек сегодня разговаривал с папой, но…

– Он звонил? Когда?

Значит, Пэм не в курсе? Разве она сейчас не дома?

– Э-э-э, примерно час назад. – Мэй помолчала, потом спросила: – Пэм, у тебя все хорошо?

Последовало долгое молчание, а после, когда Мэй уже собиралась продолжить разговор, Пэм ответила неожиданно слабым и дрожащим голосом:

– Нет, Мэй, у меня все плохо.

Бернард

Он перенес букеты цветов назад в магазин, а после закатил внутрь подставки, на которых цветы стояли на витрине. Солнце уже село, но воздух оставался очень тяжелым. Он перевернул табличку на двери, теперь там вместо «Входите, мы открыты» можно было прочесть «Извините, мы закрыты». Он был рад, что долгий двенадцатичасовой день подошел к концу.

Бернард взял с прилавка свою сумку, вышел на улицу и плотно закрыл за собой дверь.

В тот момент, когда он вставлял ключ в замочную скважину, кто-то положил руку ему на плечо.

– Попался, – произнес чей-то голос.

Франческа

Она сидела на краю кровати и гладила волосы своей дочери. Лючия спала, как обычно, лежа на животе, ее лицо было повернуто к матери, а руки раскиданы по сторонам. Ее дыхание было частым, а на щеках играл легкий румянец. Рот был немного приоткрыт, так что виднелись кончики крошечных зубов.

Франческа бесшумно шевелила губами, повторяя молитвы, которые, как ей раньше казалось, она давным-давно позабыла. Пальцами она гладила голову Лючии, касалась ее маленькой щечки, проводила по шелковым волосам и трогала мягкую, нежную кожу на шее дочери. Франческа нащупала пульс Лючии, который был быстрым и четким. Grazie, grazie.

Франческа закрыла глаза, и к ней мгновенно вернулись воспоминания о пережитом кошмаре – подходя к воротам, она сначала не поняла, над чем в саду склонилась Мариетта… затем у нее перехватило дыхание, и она помчалась по тропинке, жестом показывая Мариетте, чтобы та убиралась с дороги, и крича:

– Звони 999, быстро, звони им, ты, идиотка. – Франческа в отчаянии упала на колени около Лючии и принялась нащупывать ее пульс, пока Мариетта рыдала в телефон:

– «Скорая», пожалуйста, быстрее.

Глаза Франчески широко распахнулись. Она заставила себя перестать думать о случившемся и вернуться в настоящее. Заставила не вспоминать о том, как делала Лючии искусственное дыхание, одновременно выдыхая и плача, убирая упавшие на лицо девочки волосы – свои и дочери, надавливая на ее грудную клетку, раз-два-три-четыре, снова вдох, ее слезы капали на лицо Лючии, она умоляла Лючию начать дышать – «дыши, дыши, давай, пожалуйста, дыши» – и кричала на врачей «Скорой помощи». «Нет, нет, сделайте так, чтобы она дышала, вы обязаны это сделать». И этот благословенный звук, когда Лючия начала кашлять, это чудо, когда она захныкала, и какое это было облегчение, когда она прошептала: «Мама, мама». А Франческа, держа ее на руках, сама отнесла дочь к карете «Скорой помощи» и крикнула Мариетте, чтобы та позвонила Полу и все ему сообщила. Всю дорогу до больницы, пока они мчались с включенными сиренами, Франческа сжимала руку Лючии, а фельдшер держал кислородную маску.

Сейчас она просто глубоко и тяжело вздохнула. Все закончилось. Лючия была жива, они уже вернулись домой, и дочка лежала в своей кроватке. Все закончилось. Grazie. Щеки Франчески были жесткими от засохшей соли.

Она услышала за спиной какой-то звук, обернулась и увидела Пола, который, потягиваясь, вставал с кресла.

– Вернусь через секунду.

Она смотрела на него, а рука продолжала гладить волосы Лючии. Если бы Франческа вернулась домой на несколько минут позже, все могло бы сложиться иначе, если бы…

Жужжание телефона испугало ее и прервало раздумья. Она посмотрела на кресло, откуда исходил этот звук. Телефон Пола, должно быть, он выпал из его кармана. Не раздумывая, она потянулась за ним свободной рукой, взяла и на дисплее увидела – «1 новое сообщение». Большим пальцем она нажала кнопку «открыть».

«Она в порядке? К.»

Имя отправителя было Кар.

Франческа уставилась на маленький экран. Она в порядке? Кто бы это ни был, речь шла о Лючии, в этом не было сомнений. Наверное, это кто-то с работы Пола, наверное, этот человек был рядом с Полом, когда тому позвонила Мариетта.

Но зачем коллеге по работе писать К. в конце сообщения?

Она попыталась вспомнить кого-нибудь, кого бы звали Кар или чье имя начиналось с Кар. Карл? Может быть, Картер? Личную помощницу Пола звали Стефани, а на ресепшен работала Джули.

Потом Франческа пожала плечами – какая по большому счету разница, кто это был? Раз они так переживают из-за произошедшего с Лючией, она им ответит. Она нажала кнопку «вызов».

Не успел пройти первый гудок, как на том конце сняли трубку. Женский голос затараторил:

– Пол, прости, я знаю, что ты запретил мне звонить, но мне необходимо знать: как она? Она…

Франческа прервала разговор, нажав кнопку «отменить», бросила телефон обратно на кресло, а сама снова села на кровать. Через минуту Пол вошел в комнату. Он встал позади жены и погладил ее руку.

– Ты что-нибудь хочешь? Чай, кофе? – Его голос был очень мягким.

Франческа покачала головой. Мариетта принесла им сэндвичи и кофе, поставила поднос на прикроватную тумбочку и, не говоря ни слова, вышла, всхлипывая. Франческа к еде не притронулась.