демонами. Это был закат вторжения, люди уже отмежевались от остальных сил вторжения и перешли на сторону Небожителей. Битва была, говорят, просто жуткая. Победителей в ней не было, все проиграли. А вот чудовищные жертвы были. А буйство боя, боли, смертей, моря пролитой крови и мощи примененной магии и сделали эту местность не только не пригодной для жизни, а вообще непроходимой. Гиблой, проклятой.

Через пусть и узкую, но длинную полосу сообщающихся болот была проложена дорога. Старая Дорога. На которой мы и стоим. Точнее – дорога тут была ещё до всех последующих событий. И была она сделана так качественно, что ни грандиозная битва, ни образование болот никак на ней не сказались. До сих пор от горизонта до горизонта идёт прямая, как клинок рыцарского меча, стометровой ширины полоса, ровная как в вертикали, так и в горизонтали. Как натянутая между линиями горизонта полоса земли.

Тут встречаются такие явления. Чудеса высоких по исполнению, но простых по назначению, технологий. Некоторые, как эта дорога, используются по прямому назначению. Некоторые используются так, как современным людям удобнее. Некоторые брошены. И даже избегаются. Укрепляя стойкие поверия, что все эти остатки допотопной цивилизации опасны. И слухи эти небезосновательны. Вспомнить ту же пирамиду дальней связи.

Вот и эти болота – Проклятые. И дорога, соответственно, тоже. Потому что дорога эта не была безопасной. Вот и была проложена другая дорога сообщения Столицы и Юга – Новая Дорога, огибающая Проклятые болота. И Светоносное княжество из ключевого региона стало захолустьем. Зажатым с юга Проклятыми болотами, а с остальных сторон гористыми Пустошами. Не разгуляешься.

Хотя в Мире Пустошей нигде не разгуляешься. Тут что не место, то Проклятое, да Гиблое! Проклятые – Гиблый лес, болота, горы, реки, долины, города, сплошные Проклятые и Гиблые земли. Куда ни плюнь – во что-нибудь «проклятое» да «гиблое» попадёшь.

Но и нам тут задерживаться незачем. Приободрённый моим эффектным появлением народ, выкупавшийся в болотах, с перепуга отжимал одежду и выстраивался в походную колонну. Двинулись. Призывать к бдительности и подгонять никого было не надо. Шли скорым шагом, как заведённые, ограниченные лишь неспешностью быков в упряжках.

Надев вторую прозрачность, всё же обтрепал уши Чижику. И долго зачитывал ему «мораль» про его разгильдяйство. Не бил лишь потому, что на нем и без моих нравоучений лица не было – уже разбитое да расстроенное. Надеюсь, что это не умелое притворство, и он, в самом деле, проникся. Ну, посмотрим!

Так вот, спорым маршем и шли мы, почти бежали, до тех пор, пока не наткнулись на гуситский лагерь каких-то рисковых ребят. Что не только не побоялись обосноваться, пусть и временно, на этой длинной стометровке, но и встретили наше явление, ощетинившись оружием.

Пришлось отыгрывать дипломатию. Ведь мы им и в самом деле не желали зла. А лишь шли мимо.

И прошли бы. Но уж очень меня заинтересовал промысел этих ребят. «Болотников». Оказалось, что это нам, да и остальным, болото гиблое. А вот для этих отчаянных ребят, что пруд за околицей. Они тут промышляют дичь и качают нефть, как арабские шейхи, если натыкаются на нефтяное пятно.

Вот так слово за слово, пока перекрикивались через поднятые щиты и опущенные борта повозок, оружие как-то и было приведено «в транспортное положение». И вот уже первый болотник мне показывает щит, искусно выделанный из спинного панциря какой-то огромной черепахи. Одежда на них из того же материала. Самодельная. И это здорово!

Я даже загорелся идеей сходить с ними на промысел.

И сходил! Завалил ту самую гигантскую черепаху и крокодилоподобного ящера, настолько огромного, что он решил, что размер имеет значение, не убоялся меня, клопа мелкого. А я уже хорошо владею той разновидностью телекинеза, что мне помогала сжимать расплавленный металл, как гидропресс. А маленький мозг крокозябры оказался сильно жиже стали. Пасть чудовища захлопнулась прямо перед моим лицом, а огромные глаза остекленели, с удивлением смотря в мои.

Справился, на свою голову! И не смог вытащить тушу чудовища из болота. Даже магией. И бросить жалко! Народ, вон, чуть ли не голый ходит да голодный! А у ног моих несколько кубометров мяса и кожи. Телекинез у меня немного с перекосом не туда, не смог я сдвинуть тушу с места, зато могу его раздавить, как помидор. А так как народа вокруг было много, то мертвяков с их нечеловеческой силой не привлечь. Пришлось организовывать людей. И тащить бегемота из болота.

Заночевали тут же, встав лагерем рядом со стойбищем болотников. И с любопытством смотрели, как ребята ловко разделывают болотную рептилию каких-то слоновьих размеров. Мясо оказалось съедобным. И по вкусу что-то вроде гусятины, только белой, как мясо бройлера. Только одно «но», как ни вываривай, от привкуса и запаха тины болотной не избавиться, пробивался даже через приправы Дудочника.

Ящер был мой. По-любому, хоть по закону, хоть по справедливости. Трофей охотничий. Но весь он нам без надобности. И болотники это отлично понимали. Потому искренне помогали нам (а точнее – вместо нас) его разделывать. Мясо, что не могло быть съедено прямо тут, обрабатывалось, пересыпалось солью и заворачивалось в лоскуты каких-то широколистных водорослей. Шкуру скоблили, зубы, кости, внутренние органы – всё шло в дело. Только вот зубы нам исключительно как сувениры, а вот болотники их используют как наконечники копий своих. Вот и получается, что кроме мяса и шкуры нам с огромной туши и не надо ничего. Да и шкуру не выделанную? А ждать её обработки? Ладно, пересыпают солью и водорослями, сворачиваем, толпой (тяжёлая!) заваливаем в повозку. Авось где-нибудь сможем её обработать. А черепаху я целиком отдал за три щита из черепаховых панцирей. И за две пары кожаных сапог, по фактуре из того же крокодила. Конечно, не себе. Я себе одежду и броню сам же и выращиваю. Вот, натрескался я ящерицы и черепахи, тем починю свою броню, «заварю» трещины и пробоины, заращу их своей изменённой плотью. Щиты из панцирей и сапоги тут же усилили моих «сержантов» – братков.

Но самое главное и ценное было не шмотьё и трофеи, а сведения, что мы получили из простого трёпа у костров. О жизни южнее болот. Прямо скажем, о чудной жизни.

Утром покидаем болотников. Двоим моим подопечным так приглянулся «болотный образ жизни», что они просили разрешения остаться. Ха! Да хоть все останьтесь! Мне ваши жизни не нужны. Мне лишь бы вы просто так не сгинули. Жалко стало вас, баранов. Вот и пасу вас, выгуливаю. Пастырь, ёпта!

Идём хоть