суммы так и не были выплачены. Англичане заняли Гин за несколько дней до выполнения обещаний Иоанна II, и свадьба Карла состоялась в суматохе подготовки к войне. Были израсходовали все деньги, которые смогли найти казначеи Иоанна II. Карл Наваррский, как и Карл Блуа и многие другие надеющиеся на пенсию, просители и клиенты короны, обнаружили, что ресурсы короля не соответствуют его обещаниям. Королю Наваррскому даже не разрешили владеть всеми землями, которые по праву принадлежали ему и которые должны были быть переданы ему по достижении совершеннолетия[181].

Карл Наваррский питал сильную ненависть к Карлу де ла Серда. Первоначальной причиной ссоры стало пожалование фавориту графства Ангулем в конце 1350 года. Ангулем принадлежал матери Карла Наваррского, и хотя она охотно уступила его, когда Филипп VI предложил ей альтернативные владения на севере, Филипп VI и его преемник ухватились за самые ценные из этих владений. В октябре 1352 года Иоанн II официально подтвердил пожалование Ангулема коннетаблю Карлу де ла Серда. Вероятно, он сделал это потому, что король Наварры претендовал на него. Как считал Карл, его соперник "лишил его наследства". Конечно, контраст между строгой экономией Счетной палаты и снисходительностью, проявленной к коннетаблю, был резким и публичным. В течение зимы 1352–53 годов, когда король Наварры не смог получить ни земель, ни денег, которые ему причитались, поток пожалований Карлу де ла Серда не прекращался, а его влияние на короля не ослабевало. Карл Наваррский был не одинок в своем недовольстве. Со временем коннетабль становился все более властным в своих манерах и беспринципным в своих методах. Один дворянин, Рено де Пресиньи, который в октябре 1352 года заключил с коннетаблем очень неравный обмен имуществом, позже дал показания, что его заперли в замке Карла в Ниоре и сказали, что король настаивает на сделке и если он не подчинится, его отвезут в Париж и посадят в Шатле. Не всегда легко отличить правду от прикрас разочарованных людей. Но эта история была правдоподобной, иначе ее не стали бы пересказывать. В то время, по словам Рено, Карла  де ла Серда "боялись и ненавидели, и никто не мог поднять против него голос". Коннетабль не сделал ничего, чтобы успокоить это недовольство. Он был бестактен и высокомерен, а также грубо поступал с теми, кто ему перечил. Для короля Наварры, с его амбициями, высочайшей уверенностью в своих силах и гордостью за свою родословную, это было невыразимо неприятно[182].

Первые признаки наваррской партии начали появляться в начале 1353 года, когда Карл, несмотря на бедность своих земельных владений, начал использовать свое имя и обаяние для центра влияния в южной Нормандии, на базе графства Эврё, принадлежавшего его отцу. Нормандия была провинцией с многочисленной аристократией, где недовольство крупных землевладельцев и обедневших дворян имело особый резонанс. Жан, граф д'Аркур, глава одного из самых знатных дворянских родов Нормандии, стал главным сторонником Карла Наваррского. Он был старомодным приверженцем автономии своей провинции и противником чрезмерного налогообложения, в чем-то похожим на своего дядю Жоффруа, который восстал против Филиппа VI по тем же причинам и сражался в армии Эдуарда III при Креси. Другие дворяне Нормандии все чаще появлялись при дворе Карла Наваррского в Эврё и выступали за его дело в других местах. Их мотивы, вероятно, были такими же, как и у Аркура. Некоторые из них также могли быть друзьями и вассалами графа д'Э, одного из знатных людей провинции, чья казнь в 1350 году все еще припоминалась королю и его фавориту. Другие были разочарованными просителями королевских милостей — рядовыми участниками большинства дворцовых переворотов, которые возмущались собственными финансовыми трудностями тем больше, чем видели, как другие люди процветают за счет государства. Но были и более вдумчивые люди, чьи мотивы были менее корыстными и которые были ближе к королевской администрации. Они были разочарованы неспешными и непопулярными решениями парижской бюрократии, их отталкивало то, что они считали вырождением королевского правительства и своекорыстием его главных министров. Хотя их отношение к королю изначально было уважительным и корректным, им становилось все труднее сдерживать свою критику в адрес его советников. В среде государственной службы, высшей аристократии и церкви росло мнение, что король не способен управлять страной в период кризиса. На сторону Карла Наваррского склонялись: Жан де Мелён, епископ Парижский, выдающийся и глубоко уважаемый человек, который был введен в королевский Совет осенью 1351 года, чтобы навести порядок в финансах короля; его племянник Амори, верный советник, служивший Иоанну II с момента его восшествия на престол и Филиппу VI до него; Гийом Бертран, епископ Бове, еще один нормандец в Совете Иоанна II, чей брат был маршалом при Филиппе VI; Жан де Пикиньи, крупный дворянин из Пикардии, королевский губернатор Артуа, наследственный видам Амьена, чрезвычайно богатый человек с хорошими связями в провинции, который должен был быть среди естественных союзников короля, но слишком часто терпел поражения. Умение короля Наварры объединить недовольных с такими сложными и противоречивыми мотивами является истинным проявлением его политической гениальности[183].

Самый загадочный из этих людей, Роберт Ле Кок, епископ Лаона, в конечном итоге стал главным радикалом наваррской партии. Роберт, как и многие другие слуги Иоанна II, был человеком скромного происхождения. Он поступил на королевскую службу в последние годы правления Филиппа VI после успешной карьеры адвоката в Парижском Парламенте и недавно, в октябре 1352 года, стал епископом Лаона. Он был старшим судебным чиновником при дворе Иоанна II. Более года он служил постоянным представителем Иоанна II при папском дворе в Авиньоне. С самого начала правления он периодически входил в состав тайного Совета Иоанна II. Но всего этого ему было недостаточно. Роберт Ле Кок хотел стать канцлером Франции, вторым должностным лицом в королевстве после коннетабля. Роберт был изворотливым интриганом с язвительным языком. Однако обида и честолюбие были не единственными его мотивами, и, несмотря на обвинения своих врагов (которые являются основными источниками о его ранней карьере), он не был ни продажным, ни полностью беспринципным. Он долго колебался, прежде чем покинуть Иоанна II и присоединиться к Карлу Наваррскому. Когда он это сделал, то привнес в окружение Карла суровую приверженность честному управлению и целеустремленную, дальновидную логику фанатика. Главное, что его объединяло с королем Наварры, — это ненависть к Карлу де ла Серда, влиянию которого он завидовал и который, по его мнению, мешал его карьере, покровительствуя одному из его соперников. "Бесполезный ублюдок" — так Роберт называл его за глаза[184].

* * *

В тот момент, когда правление Иоанна II начало разваливаться в ревнивой язвительности и препирательствах, он потерял одного из своих самых ценных союзников. Папа Климент VI умер в Авиньоне 6 декабря 1352