— Пошли, пошли. Нам тут тоже не нравится, — соглашаются хором Надж и Ангел.

— Эх вы, — Тотал явно в нас разочарован. — Не понимаете вы ничего. Это же современная культура.

Следующий пункт на повестке дня — индустриальный гигант, корпорация ИТАКС. По всей вероятности, стоящий за всеми рекомбинантными генетическими экспериментами. План «Ре-эволюция», известный еще под названием «Одна вторая», — тоже, кажется, их рук дело. И, кто знает, какие еще они готовят миру бедствия и разрушения.

В общем, это последнее место, куда нам охота по доброй воле идти своими ногами.

И куда нам НЕОБХОДИМО идти своими ногами по доброй воле.

Офис ИТАКСа находится в…

— Тред-гилл-на-Тэй-ме-зе, — читает по складам Надж.

— Тред-гилл-на-Тэй-ме-зе — звучит, как парк аттракционов на английскую тематику, — повторяет за ней Ангел.

— Не «Тэй-ме-зе», а Темзе. Произносится «Тред-гилл-на-Тем-зе», — поправляет девочек Тотал и облизывает лапу. — Дайте-ка мне еще одну жареную картошку.

Передаю ему свернутый конусом пакетик жареной рыбы с картошкой. Эти сумасшедшие англичане называют картошку по-французски чипсами, печенье бисквитами, а бисквит вообще неизвестно чем называют.

— А уксусом поливать дядя будет? — требует Тотал.

Покорно побрызгала ему на картошку уксусом и снова смотрю в карту. Все интернет-кафе, которые мы здесь отыскали, обслуживают людей со своими компьютерами. А мы — бескомпьютерные. Клык забрал наш единственный лэптоп. Так что сперва нам опять пришлось разыскивать библиотеку.

Конечно же, отделения ИТАКСа и здесь повсюду понатыканы. В Соединенном Королевстве мы нашли четырнадцать городов, где ИТАКС раскинул свои щупальца. Но головное отделение — в этом самом Тредгилле-на-Темзе. Туда от Лондона на юго-восток — тридцать минут лету.

— Мне нравится жареная рыба с картошкой, — облизывается Ари. — Вкуснятина!

— Так-так-так, — я деловито прочерчиваю пальцем по карте линию полета — мне не до их аппетитов и кулинарных предпочтений.

До сих пор не могу поверить, что мне теперь одной без Клыка сражаться с этим стоглавым драконом. Он бросил меня. Бросил не только меня — Надж и Ангела тоже на произвол судьбы кинул. Что же это получается, он так на меня за Ари разозлился, что ему наплевать стало, выживем мы или умрем? Он что, размечтался, что его блог — решение всех мировых проблем? Что соберет армию ребятишек с вилами и факелами, поведет их на ИТАКС и со своей зеленой гвардией покончит с ИТАКСовой эпохой террора?

Слово «террор» вдруг напомнило мне, как Газзи назвался фебеэровцам «Капитаном Терор». Тут же дыхание перехватило, a в глазах защипало. Газзи, Игги… Как мне их не хватает! Они мне каждую ночь снятся. Просыпаюсь в уверенности, что с ними что-то случилось, а помочь им ничем не могу.

Убью Клыка. Точно убью. Это пункт два в моем списке неотложных заданий. Сразу после спасения мира.

Псих! Кретин! Господи, он же часть меня. Он у меня в крови. У него же в жилах моя кровь течет. Буквально. Как же он посмел от нас отколоться? Стаю разбить?

Я бросаю взгляд в сторону Ари. Куском жареной картошки — или, если по-английски, то чипсом, зажатым в его огромной лапище, он размазывает по тарелке кетчуп. Вот уже много дней как я внимательно за ним слежу. Но ничего подозрительного в нем не заметно. Он искреннен и, по всем признакам, верен стае. Но вдруг я все-таки совершила непоправимую ошибку?

Знаю, знаю, преданный мой читатель, ты сейчас скажешь мне, что это не я, что это Клык совершил ошибку. Спасибо тебе за поддержку. К тому же, нам-то с тобой хорошо известно, что мои ошибки — страшная редкость. Почти что невероятная редкость.

Но все-таки…

Надо все-таки продолжать наблюдать за Ари.

— Макс! — Надж пристально смотрит на меня. — Макс, ты что там размечталась! Вернись на землю.

— А? Что?

— Мы туда опять полетим, да? — спрашивает Надж, тыкая пальцем в карту туда, где обозначен кружок Тредгилла-на-Темзе. — Полетим, в смысле, по-нормальному полетим, не на самолете?

— По-нормальному, — я выглядываю за окно рыбной забегаловки. — Вот стемнеет — и сразу туда. А пока кому чаю?

— Мне! Мне чаю, с сахаром. И чтоб сахару побольше!

Как ты думаешь, дорогой читатель, кому это надо побольше сахару? Угадал, Тоталу!

— Местечко здесь, прямо скажем, хоть куда! — вздыхаю я, заглядывая поверх высокой зеленой изгороди. — Они даже не удосужились хоть как-то это заведение закамуфлировать, хоть чуток приукрасить.

— Да, мрачновато тут как-то… — утвердительно кивает Надж. — Не хотелось бы мне здесь работать.

— Работать? А как насчет быть подопытной лабораторной крысой? Подходящее местечко для извращенцев-генетиков и их диких безжалостных экспериментов типа немыслимых прививок волчьей ДНК невинным младенцам.

— Типа того… — Надж морщится от страха и отвращения.

— А что мы здесь будем делать? — спрашивает Ари.

Мы трое, с нашим птичьим костяком, — легкие и тонкие. Рядом с нами он — мясная неуклюжая туша. И здесь, в темноте, под стенами здания английской головной корпорации ИТАКС, это почему-то особенно заметно: он горой возвышается над нами.

Здание это переделано из тюрьмы. Лучшего прежнего назначения не придумать. Согласен ты с этим, дорогой читатель? Видать, британцы и здесь своим знаменитым чувством юмора руководствовались. Сооружение источает очевидную ауру тюряги. Целый квартал построенных квадратами зданий грязного кроваво-красного кирпича.

Если среди читателей найдется хоть один руководитель английского ИТАКСА, послушайте моего совета: наймите садовника. Хоть цветочки вокруг посадите.

Весь квартал окружен высоченным, футов двенадцать вышиной, железным электрифицированным забором. А наверху еще, как бритва острая, колючая проволока. На случай, если кому напряжение в пятьсот вольт — недостаточное средство устрашения.

Нам-то плевать: перелетели — и дело в шляпе.

Слышу, как Ангел судорожно пытается проглотить застрявший в горле комок, и опускаю на нее глаза. Зрачки у нее расширены, а лицо — бледное как простыня.

— Что случилось? — внутри меня забил оглушительный сигнал тревоги.

Она беспомощно хватает меня за руку. И я присаживаюсь перед ней на корточки.

— Ко мне оттуда текут мысли, — говорит она дрожащим голосом. — От белохалатников… И от… не знаю, как объяснить… как будто мозг без тела.

У меня в памяти встают экскурсии с Ари по Школе и увиденные там мозг на палочке и мозги в плексигласовых кубах.

— Они про всякие ужасы думают. И все мысли у них одна другой чернее. Лютые и кровожадные. Они хотят свой план исполнить. Все равно какой ценой. И людей убить. И зверей.