– В таком случае не будем тратить время на прелюдию.

Раньше Джефф всегда был с ней нежным, внимательным любовником, но на этот раз он даже не попытался настроить Лиз. Он грубо навалился на нее всей массой своего большого мускулистого тела. Лиз, оскорбленная таким обращением, попыталась его оттолкнуть, но Джефф просто захватил одной рукой оба ее запястья, завел руки Лиз за голову и по-хозяйски овладел ее извивающимся телом.

По-видимому, борьба задела в Лиз какие-то чувствительные струны, потому что вопреки всему ее тело отреагировало на вторжение. Почувствовав отклик, Джефф стал двигаться медленнее, сдерживая себя и выжидая, пока нарастающее возбуждение приведет Лиз на грань экстаза. Только когда она вскрикнула и забилась под ним, Джефф дал себе волю.

Лиз лежала неподвижно, чувствуя себя несчастной и жалкой, по щекам струились слезы, которые она даже не пыталась сдерживать. Ей нужен был сам Джефф, его успокаивающее присутствие, ей хотелось заснуть в его нежных объятиях. Вместо этого она получила животный секс безо всякого намека на нежность. Зачем Джефф вообще остался, если хотел унизить ее и причинить боль? Может, уже жалеет, что дал Бренде уйти, и выместил свое недовольство на ней, Лиз?

– Я сделал тебе больно?

Вопрос вывел ее из задумчивости. Лиз только теперь заметила, что Джефф смотрит ей в лицо, приподнявшись на локте.

– Элизабет, ответь.

– Нет. – Она не солгала, физически ей действительно не было больно.

– Тогда почему ты плачешь?

– Я не плачу.

– Прости, что я обошелся с тобой так грубо. Наверное, я совсем рехнулся. Как я сразу не понял…

– Что не понял?

– Что со своей грубостью не смогу послужить хорошей заменой Сандерсу.

Лиз схватила его за руку.

– Господи, Джефф! Что ты такое говоришь… я вовсе…

Стряхнув ее руку, он встал и пошел к двери.

– Подожди, выслушай меня…

Не обращая внимания на ее мольбу, Джефф собрал с пола сброшенную впопыхах одежду и ушел, закрыв за собой дверь.

Оставшись одна, Лиз во второй раз за эту ночь плакала до тех пор, пока не уснула.

Ее разбудил стук в дверь. Открыв глаза, Лиз увидела, что комната залита ярким солнечным светом. Спросонья она не сразу сообразила, где находится, потом вспомнила: она в Лондоне, в отеле «Карлтон Тауэр», и сегодня день ее свадьбы. Если только Джефф после вчерашнего не передумал.

Стук повторился, на этот раз громче, потом дверь распахнулась и в комнату, не дождавшись ответа, вошел Джефф. Он уже принял душ и побрился, темные волосы были аккуратно причесаны, на костюме ни складочки, ни морщинки.

– Прости, что разбудил, но уже половина десятого. – Голос прозвучал вежливо и как-то отстраненно. – Через пятнадцать минут в номер подадут завтрак.

– К этому времени я буду готова.

Не желая показываться Джеффу обнаженной, Лиз подождала, пока он выйдет, и только потом взяла халат, встала и поспешила в ванную. Наскоро приняв душ, надела последнюю чистую смену белья, остававшуюся в чемодане, светло-коричневый костюм из тонкой шерсти и вышла в гостиную.

Официант только что удалился, доставив в номер тележку, на которой стояли блюда, накрытые серебряными крышками, кофейник и кувшин с соком. Джефф разлил по стаканам свежевыжатый апельсиновый сок. Лиз села, Джефф посмотрел на нее и все так же вежливо осведомился:

– Что будешь есть?

У Лиз болела голова и совершенно не было аппетита. Она собиралась ответить, что только выпьет кофе, но Джефф, словно прочитав ее мысли, твердо сказал:

– Поешь, тебе сразу станет лучше. – Он положил ей на тарелку омлет с беконом. – Ты и вчера вечером ничего не ела. Я не хочу, чтобы ты упала в обморок у алтаря.

Лиз подцепила вилкой кусочек воздушного омлета, проглотила и хрипло спросила:

– Значит, ты не передумал? Я имею в виду женитьбу.

– Нет. А ты? – Он всмотрелся в ее бледное лицо. – После моего поведения прошлой ночью я бы не удивился.

– Нет, я не передумала, – твердо сказала Лиз.

– Даже если Сандерсу больше не угрожает тюрьма?

– А что, такая угроза реально существовала?

– У тебя были какие-то сомнения на этот счет?

Лиз намазала маслом ломтик тоста и, забыв об осторожности, утвердительно кивнула.

– И все же ты согласилась выйти за меня замуж?

Оставив его реплику без внимания, она спросила:

– Почему ты решил не подавать на него в суд?

– Во-первых, мне претит мысль о шумихе, которая неизбежно поднимется, если эта история попадет в газеты. А во-вторых, меня в первую очередь интересовало ожерелье: получив фамильное достояние обратно, я могу себе позволить быть великодушным.

– Что-то я не замечала в тебе признаков великодушия, когда уходила из ресторана.

– Да, тогда я еще был достаточно зол, и мне не хотелось так легко снимать их с крючка. Кроме того, нельзя было давать слабину, пока они не вернут ожерелье.

– Но раз ты позволил им уехать, значит, ожерелье у тебя?

Вместо ответа Джефф достал из внутреннего кармана пиджака конверт из плотной коричневой бумаги и вытряхнул его содержимое на ладонь. Крупные огненно-красные рубины засверкали в лучах солнца. Лиз восторженно ахнула.

– Сегодня днем ты сможешь наконец надеть настоящие рубины Колдуэллов, – заключил он с удовлетворением.

Для Лиз не имело особого значения, что она наденет или не наденет на церемонию бракосочетания, но если Джеффу так важно соблюсти традиции, то она могла только порадоваться, что ожерелье удалось вернуть вовремя.

– Трудно было вернуть ожерелье?

Джефф убрал украшение в конверт и покачал головой.

– Задача оказалась куда легче, чем я смел надеяться.

– Но ты долго не возвращался. – Под его проницательным взглядом Лиз поспешила исправиться: – Во всяком случае, мне показалось, что тебя не было очень долго. Я не понимала, что тебя так сильно задержало. – Последнее утверждение было не совсем правдивым, но Лиз решила, что Джеффу не обязательно знать, о чем она думала.

– Нужно было решить кое-какие вопросы, прежде чем Сандерс и Бренда уедут в аэропорт. Впрочем, могло быть и хуже. Если бы наши заговорщики не собирались удрать из страны, они, вероятно, спрятали бы ожерелье в надежном месте, а не держали при себе. То, что оно было у них, сэкономило мне уйму времени и сил.

– Но как они провезли бы такую драгоценность через границу? Их наверняка задержали бы таможенники.

– Вовсе не обязательно. Бренда собиралась бросить ожерелье в одну кучу со своей бижутерией. Даже если кто-то и поинтересовался бы ее багажом, ожерелье приняли бы за еще одну дешевую побрякушку. Только эксперт с первого взгляда может отличить настоящие камни от искусственных. Конечно, определенный риск был. Но Бренда в отличие от Сандерса отсутствие принципов компенсирует смелостью.