Одиночество может быть частью характера. И со своим характером каждому приходится жить от рождения до могилы. Но Чебурашка не падает духом; он верит в развитие. В этом сила Чебурашки. Он показывает путь, который, возможно, подойдет и для других одиноких. Даже тяжелую судьбу можно изменить, по крайней мере, следовало бы попытаться это сделать. Особенно потому, что есть еще много одиноких, кроме тебя. К Гене домой приходит сначала маленькая собачка Тобик, а потом большой лев Чандр. Чебурашка понимает, что именно они — большой и маленький, защищающий и защищаемый — совместимы друг с другом. Итак, и собачка, и лев уходят в конце концов довольные вместе, ведь каждый из них приобрел товарища, которого хотел иметь.

Счастливая случайность, со своей стороны, порождает мысль о Доме друзей. Речь идет об искреннем представлении Успенского о том, какими могли на самом деле быть политические Дома дружбы. Открыть такой дом, в котором каждый одинокий мог бы найти себе товарища, особенно те, кто не знает, как этого достигнуть. Эта мысль еще больше сближает Гену, Галю и Чебурашку. Работа помогает человеку распорядиться своей жизнью или хотя бы закрепиться на ее обочине, потому что безработица — ужасающая социальная проблема. Работа не только занимает делом этих троих одиноких, но и сближает их между собой. И так мечта о совместном предприятии становится реальностью:

«На другой вечер работа закипела. Гена сидел за столом и как главный специалист по объявлениям писал:

Чебурашка брал эти объявления и выбегал на улицу. Он наклеивал их везде, где можно и где нельзя. На стенах домов, на заборах и даже на проходивших мимо лошадях».

Красивая идея начинает воплощаться в жизнь. Дом построен, и все, таким образом, в порядке. Но сразу никакая идиллия невозможна. Нужны противодействующие силы, которые своими деструктивными кознями в конце концов лишь укрепляют силу существующего добра.

Это зло, или противоборствующую сторону, начинает представлять и продвигать экстравагантная парочка. Через дверь в дом проскальзывает сначала крыса Лариска, а за ней следует «маленькая юркая старушка»: ведьма Шапокляк. Она из тех, кто не желает другим счастья и не дает покоя: все доброе отвратительно, его нужно запачкать и погубить. Если у самой жизнь скучная, то и у других так должно быть!

Во вредничаньи, каверзах и озорстве эта женщина находит свое самое большое удовлетворение. И чем больше я смотрю на ее образ, тем больше подозреваю, что в качестве одного из людей, этот образ породивших, выступает мать самого Успенского.

Эта мысль, возможно, покажется чрезмерной натяжкой, но она основана на тех рассказах, которые я слышал от Эдуарда. Дело в том, что матери больше нравились неудачи сына, чем его успехи. Почему так было, по-прежнему понять невозможно.

К любви нельзя принудить, но свои плохие мысли человек все-таки мог бы скрывать. А может ли? Ведь и такое притворство ребенок интуитивно чувствует, зачастую лучше взрослого. Так что выход из тупика найти нелегко.

4

Сюжетные линии книги начинают продвигаться, разветвляться и становиться все более разнообразными — об этом заботится ведьма старуха Шапокляк со своей крысой. Добрым намерениям героев, разумеется, даже она воспрепятствовать не в силах. В книге присутствует классическая тема борьбы добра и зла; читатель получает урок и назидание, но с помощью юмора. Опасность юмора, с точки зрения властей, в том, что он искусно маскировался, вернее, под юмор маскировалась сатира.

Поэтому юмористов не жалуют. И именно сатиру использовал молодой Успенский; использовал искусно. Юмор вуалировал часть сатирических намерений и скрытых мыслей, но, с другой стороны, он также подкреплял шпильки и намеки, которые привык замечать внимательный советский читатель.

У меня на мгновение возникает мысль, что наверняка не все детские книги цензоры изучали досконально. Но когда я спрашиваю, что в книге пришлось в процессе издания вырезать или изменить, получаю ответ. Конечно, Успенский помнит точный ход событий:

«В «Крокодиле Гене» не было вырезано ничего. Книгу не хотели печатать вовсе. Но мудрый редактор Надежда Терехова додумалась пригласить иллюстратором художника Алфеевского. Тот работал в Союзе художников большим начальником. Он сказал директору издательства так: «Я завуалирую книгу своим иллюстрациями. Герои будут куклами». Так он действительно и поступил в своих первых рисунках. Мне пришлось долго спорить с ним, хотя угрожало полное выпадение книги из издательского плана. Но так или иначе, книгу во всяком случае выпустили. Следующее издание иллюстрировал уже Геннадий Калиновский».

По словам Успенского, тот же Алфеевский спас пять лет спустя и произведение «Вниз по волшебной реке». Правда, тогда одного лишь вуалирования иллюстрациями уже было не достаточно. Из книги вырезали целые куски и фразы. Кощей Бессмертный, вися на цепях и ожидая смерти, констатировал: «Я не потеряю ничего, кроме своих цепей». Это был парафраз высказывания Маркса, которое касалось удела пролетариата. Была ли эта цитата слишком ценна для детской книги? По крайней мере, она пропала. Думаю, что слишком явной была отсылка к узникам совести в Советском Союзе.

Из книги о волшебной реке, кстати, хотели даже вычеркнуть слова немецкого происхождения, такие как кухня (Kuche). Но в предотвращении этого идиотизма помогли уже сами сотрудники редакции.

Что нервировало руководство издательства в книжке про Гену? Уже в самом начале проскальзывало достаточно много обстоятельств: как одиночество, так и жилищные и прочие проблемы. И даже отыскивались новые.

Жирафа Анюта и обезьянка Марры Францевна — не самые неудобные персонажи, они — это мягкий промежуточный аккорд, они находят друг друга. Но следует поворот к худшему. Негодяев в Советском Союзе не должно было и не могло быть, но тем не менее они были. Этот сорт людей, имеющийся в каждой стране, представляет сбившийся с пути истинного Дима, у которого в табеле шесть четверок, или правильнее, двоек, потому что в Советском Союзе и сейчас в России оценки начинаются с пятерки и идут по нисходящей. Двойка считается неудовлетворительной отметкой.

Поскольку Дима несчастен и представляет несчастье для самого себя, компаньоны хотят, чтобы и он нашел себе друга. Дима хотел бы встретиться с тем, кто будет хуже его самого. По всем школам начинают такого искать. Наконец находится один шалопай, который может сравниться с Димой. Но когда выясняется номер школы и имя мальчика, Дима понимает, что речь идет о нем самом.

Так просто дело разрешить не удается. Пока что Дима остается один.

Гену начинает нервировать поток всевозможных посетителей: поскольку Генин домашний адрес теперь общеизвестен, ищущий друга может прийти в любое время, хоть к постели спящего… Эту проблему обдумывают и предпринимают новое дело: решают построить отдельный Дом дружбы.

К такой мысли в сказке прийти легко, но воплотить ее в жизнь гораздо труднее. Особенно в Советском Союзе: по всем вопросам строительства решения всегда принимало государство. И вот вместе с книгой мы в очередной раз погружаемся в парадоксальные недра советской бюрократии.