Черкесов закивал и перелез на место водителя, лихорадочно стер пот с лица и оглянулся.

В это время раздался свист с противоположной стороны мостика. Парламентеры снова сошлись на мосту, встали напротив друг друга.

– Меняемся, – выдавил парламентер в маске.

– Обмен делаем на этом месте, – сказал Андрей.

– Мужик, а я злопамятный, – предупредил тот.

– Я тоже, – не преминул заявить Андрей. Он вернулся к пленникам, заглянул каждому в лицо, надеясь отыскать хоть маленький намек – кто же из них заклятый враг Черкесова, жаждущий его смерти. Лица пятерых человек были одинаково недоуменными, испуганными и… глупыми. Осталось поставить их в известность: – Сейчас вы пойдете на ту сторону…

– Зачем? – встрепенулась Алла.

– Мы обменяем вас на женщину с ребенком, – ответил Андрей.

– Обменяете? – задохнулась Алла, вытаращив глаза. – Одни бандиты передадут нас другим?! Я не хочу к тем… Я с вами останусь… К вам я уже привыкла…

Она рванула к дверце джипа, пришлось применить к даме силу. Андрей схватил ее за локоть и отбросил от машины со словами:

– Пошла на место! Предупреждаю, граждане заложники: кто вздумает бежать или предпримет еще что-нибудь, стрелять буду, не раздумывая. Все понятно?

– Идиотизм… – пробубнил Науменко, закатив глаза к небу.

– Не вякать! – процедил Андрей. – Идиотизм начался с той стороны, когда выкрали женщину с ребенком, когда взрывали Черкесова, когда… Все, пошли!

Под конвоем Назара и Андрея группа из пяти человек двинулась к мосту.

– Ну, кино… – проговорил тихо Савичев. – У пацанов крыша съехала.

– Тихо, тихо, – зашипел на него Бубулин. – Знаете, а мне интересно, чем все это кончится. Лишь бы не перестреляли нас, а остальное… ерунда. Это приключение поднимет мой рейтинг.

– Я ничего не понимаю, – голос Волокуши дрожал. – Что происходит?

– Меня на какую-то колхозницу меняют! – зло прошипела Алла.

– Чем же колхозница хуже тебя? – слегка повернул к ней голову шедший впереди Андрей. – Граждане, кучнее, кучнее. Надеюсь, не надо предупреждать, что о вашем похищении никто не должен знать? В противном случае вас ждут новые неприятности.

– О да, я понял, – вздохнул Савичев. – Остальные тоже… я надеюсь.

– И я надеюсь… – шагая уже по мосту, сказал Андрей.

– А моя машина? – вспомнил Волокуша. – Вы забрали ее себе?

– Машину вернем, – пообещал Андрей. – Найдешь ее у телестудии.

– Ай! – вскрикнула Алла и слегка присела. – Каблук застрял.

– Помогите ей, – приказал Андрей.

Науменко и Савичев кинулись к ней, однако Кир двумя связанными руками отстранил Юру, подошел к Алле, взялся за сапог, что-то тихо сказал ей и выдернул ногу. Науменко выпрямился, на миг замер, глядя Алле в лицо, она что-то недовольно ответила.

– Быстрей! – бросил им Андрей.

Не доходя до середины моста приблизительно с метр, обе группы остановились. Андрей, наблюдавший за тремя похитителями Лизы, понял, что те борются с искушением открыть по ним пальбу. Это плохо. Он сделал несколько знаков пальцами Назару, тот отошел от группы назад, встал у начала моста, широко расставив ноги. Андрей махнул рукой своей группе, мол, проходите, и Лиза с Вероникой тоже получили разрешение идти. Поравнявшись с Лизой, Алла презрительно фыркнула:

– Значит, из-за тебя вся эта возня? Кошмар!

Ее подтолкнул Кир Науменко, что-то процедив сквозь зубы. Но Андрей не расслышал его слов, все внимание уделял парням на противоположном берегу. На Лизу он даже не взглянул, когда она с Вероникой проходила мимо, лишь задержал ее рукой и шепнул:

– Бегите в джип и ложитесь на пол.

Андрей, пятясь по мостику, услышал сзади топот ног Лизы и девочки. Группа из пяти человек тоже перешла мост, но трое в масках выступили вперед, не спуская глаз с Андрея и Назара. Едва Андрей сошел с моста, он и Назар мигом подались в разные стороны, открывая обзор. Крышка багажника взлетела вверх, оттуда вылез по пояс Гриша, держа автомат наготове. Перехватили свои автоматы на изготовку и Андрей с Назаром. Троица на противоположном берегу успела сделать лишь маленькое движение руками, но их упредил Андрей:

– Руки по швам! Не стоит, ребята… Мы успеем выпустить очередь.

– Что ж, сейчас твоя взяла, – сказал вполне миролюбиво камуфлированный парламентер. – Но… еще не вечер.

– Конечно, не вечер. Утро! – подтвердил Назар, отступая вместе с Андреем спиной к джипу, в котором заурчал мотор. – Отличное утро!

Оба запрыгнули на подножки, все еще направляя автоматы в сторону моста. Черкесов сорвал джип с места и понесся по проселочной дороге на бешеной скорости, которую взял практически с нуля.

Когда «террористы» остались далеко позади, Андрей и Назар помогли подняться Лизе и Вероничке, уселись рядом с ними. Лиза расплакалась.

– Ну-ну, – обнял ее за плечи Андрей, – все позади, Лиза.

– Чует мое сердце, что это только начало, – вздохнул Назар.

Раздался бешеный стук, пришлось остановиться. Открыли багажник, вылез Гриша, держась за голову и жалуясь:

– Страховка-то ваша тю-тю, чуть коньки не откинула. Меня так дверцей багажника бахнуло по голове, искры из глаз посыпались… А вы! Не могли остановиться? Мне что, всю жизнь в грузовом отсеке жить? Приеду домой, как вмажу… стакан водяры…

– Хватит ныть, – беззлобно бросил Андрей. – По коням!

Он собрался сесть за руль, но Черкесов опередил его. Ему хотелось внести свою лепту в общее дело, как-то отблагодарить за спасение. Нет, отблагодарит он потом, когда все закончится… если, конечно, закончится в его пользу. Но Черкесов отбросил прочь черные мысли, гнал джип и насвистывал мелодию – эту песенку часто исполняла Алла. Назар поморщился:

– А фальшиво! Не умеешь, не свисти.

– Чудак-человек, – ухмыльнулся Андрей, – еще и радуется. Ты хоть понял, что убийца – один из пяти твоих дружков? И он не расплатился пока с бандитами.

– Ну и что? Я же жив! – Черкесова переполняло счастье. Не переставая крутить руль, он повторял: – Жив!!! Я жив!!! Эх!..

По возвращении в деревню никто не расслабился, Андрей предложил отдохнуть только Лизе с дочкой. Но она категорически отказалась, уложила Вероничку в комнате Андрея и вернулась к мужчинам, сидевшим вокруг стола. Назар уступил ей стул, пересев в старое кресло. Потрясение сделало свое дело – Лиза похудела, глаза и щеки ввалились, а бледная она была как свеча. Однако ничем не выдавала свое внутреннее состояние, только лицо ее было уставшим, а глаза тусклые. Кроме Черкесова, остальные следили за ней, догадываясь, насколько страшными были дни и ночи, которые Лиза с девочкой провели в качестве заложниц. А Черкесов опьянел без спиртного. Блаженная, счастливая улыбка застыла на его губах, глаза осоловели.