Адольф Гитлер в 1920-е гг.

Эрих Людендорф

Пауль фон Гинденбург

Во время путча. 1923 г.

Ударный отряд «Адольф Гитлер» — личная охрана А. Гитлера

Мюнхен. Резиденнштрассе со стороны Одеон-платц. Здесь во время путча были остановлены марширующие колонны сторонников Гитлера

Разрешение на ношение оружия, выданное А. Гитлеру в 1921 г.

Коричневый лом — штаб-квартира нацистской партии в Мюнхене

Тюрьма в Ландсберге-на-Лехе

Камера А. Гитлера в Ландсберге-на-Лехе

А. Гитлер в тюрьме в Ландсберге-на-Лехе

А. Гитлер с соратниками в тюрьме

Мюнхен в 1925 г.

А. Гитлер с собакой. 1925 г.

А. Гитлер с секретарем Э. Вольф и Р. Гессом за работой. 1937 г.

Э. Людендорф, А. Гитлер, В. Брюкнер и Э. Рем — обвиняемые на Мюнхенском процессе в 1924 г.

Нацисты в военной форме на митинге в 1924 г.

А. Гитлер и Э. Рем

А. Гитлер приветствует мальчика в форме СА

А. Гитлер и Гели Раубаль

А. Гитлер со своей сводной сестрой Ангелой, матерью Гели Раубаль, покончившей жизнь самоубийством в 1931 г.

Бенито Муссолини

Гитлер отдает Муссолини экземпляр своей книги «Майн кампф» со словами: «Только не заглядывай в конец». Карикатура

День Партии в Нюрнберге. 1927 г.

Гитлер с так называемым «Знаменем Крови» (под которым нацисты шли 9 ноября 1923 года), во время церемонии «освящения знамен» в Нюрнберге на Имперском партийном съезде Свободы. 1935 г.

О следующем этапе своей необычной карьеры, начавшейся в рядах рейхсвера после проигранной войны, Гитлер говорит так: «Однажды я участвовал в прениях. Один из участников беседы считал, что надо встать на защиту евреев и долго говорил в их поддержку. Это распалило меня и побудило выступить с возражением. Подавляющее большинство участников беседы встало на мою сторону. Результатом всего этого было то, что нескольким днями спустя я вернулся в свой мюнхенский полк в звании “офицера-воспитателя”»144.

В этих словах верно то, что убедительный, антисемитски настроенный дискуссионный доклад Гитлера произвел на преподавателей курса такое сильное впечатление, что его избрали для выполнения важной политической функции в рядах рейхсвера. Но противоречит фактам его утверждение, что его использовали в качестве «офицера-воспитателя» (Bildungsoffizier). Такие офицеры, как правило, были освобожденными от текущей службы или учащимися в Мюнхене офицерами. Гитлер, несмотря на проявленную им храбрость и необычно большое число — для своего воинского звания — наград, все же в конце войны оставался ефрейтором и поэтому не мог быть офицером-учителем, а лишь — «доверенным сотрудником» («V-Mann»)145«в составе Отдела Ib/Р, попеременно называвшегося также: “отдел информации”, “отдел прессы и пропаганды” и “отдел просвещения”, которым руководил сын баварского судьи, капитан Генерального штаба Карл Майр (1883–1945, умер в концлагере Бухенвальд)»146.

О своей просветительской деятельности (в качестве «доверенного сотрудника») среди военнослужащих летом 1919 года Гитлер пишет в «Майн Кампф»: «Дисциплина в армии в то время была довольно слабой. Это стало следствием периода солдатских советов. Лишь очень медленно и осторожно можно было переходить к тому, чтобы на место “добровольного” послушания — как правильнее было бы называть этот свиной хлев, созданный при Курте Эйснере — вводить военную дисциплину и подчинение. Точно так же требовалось учить личный состав чувству национальности и родины, учить думать. Именно в этих двух направлениях лежала область моей новой деятельности.

Я взялся за дело с охотой и любовью. Всякий раз, когда мне представлялась возможность говорить перед большой аудиторией, то, что раньше у меня получалось само собой, теперь я делал уже сознательно: я мог “выступать”… Никакое дело не приносило мне такого счастья, как это, потому что теперь, еще до моего увольнения в запас, я мог выполнять общественно-полезное дело в той организации, которая бесконечно близка моему сердцу — в армии.

Я мог также говорить об успехе: многие сотни, возможно даже тысячи товарищей, слушавших меня, я вернул своему народу и родине. Я “национализировал" армию и таким способом мог помочь укрепить общую дисциплину»147.

Письменное сообщение служащего учебного командования Бейшлага, в подчинении которого с 22 июля 1919 года находился Гитлер148, подтверждает слова Гитлера и отмечает «его выдающиеся ораторские способности, которые надо особо отметить и с доброжелательностью признать»149. Эта деятельность Гитлера стала решающим моментом в его личной и политической карьере.

«Однажды я получил, — говорится в 9-й главе книги “Майн Кампф”, — из своего штаба приказ, установить, что из себя представляет некая, считающая себя политическим союзом, организация, планирующая, под названием “Германская рабочая партия”, на следующий день (12 сентября 1919 года. — Примеч. авт.) провести собрание… на которое я должен пойти, посмотреть на организацию и представить доклад»150

Информация Гитлера, впрочем, точно не называющего свой «штаб», полностью соответствовала фактам. «Вышестоящим штабом» был возглавляемый Карлом Майром отдел Ib/Р 4-го командования группы рейхсвера, наблюдавший за примерно 50 политическими партиями, организациями и союзами в Мюнхене, и контролировавший их, а Гитлер уже самое позднее с сентября 1919 года считался в этом отделе одним из самых лучших сотрудников. Гитлер, выполнивший вышеупомянутый приказ, так пишет о результатах своего посещения собрания: «Когда я вечером пришел вставшую для нас позднее исторической комнату “Лейберциммер” прежней пивной “Штернэккерброй” в Мюнхене, то увидел там около 20–25 человек, главным образом, из нижних слоев населения»151.

Формулировка Гитлера более чем неточна. Не 20–25 человек, а 46 участников (вместе с Гитлером) присутствовало на собрании в «Лейберциммер» пивной «Штернэккерброй». Также неверно его утверждение, что преимущественно это были люди из