– Здрасте.

– Как дела? – удивившись магическому действию, оказываемому на меня, экспериментировал Лёня.

– Спасибо, хорошо.

Признаться, я думала, что этими общими фразами наша беседа и ограничится, но Устинович-средний пошёл дальше.

– Давай сегодня сходим куда-нибудь, – неожиданно предложил Леонид.

– Куда? – дрогнувшим голосом спросила я.

– Куда угодно. Да хоть в кино, – откликнулся он.

– Давай сходим, – не веря своему счастью, выдохнула я.

– Значит, договорились. Едем прямо с работы, ужинаем в пиццерии на Покровке, а потом в «Новороссийск». Я проезжал сегодня мимо афиши, там идёт отечественный детектив. Кира Ивановна, вы помололи кофе?

Не зная что и подумать, я встала со стула и, как сомнамбула, двинулась к своему столу. До самого вечера я рисовала в блокноте танцующих эльфов и ждала, когда же закончится бесконечный рабочий день. За десять минут до его окончания приехал Борис. Сделав таинственное лицо, кудрявый друг отозвал меня в кухню и поставил на стол небольшой предмет, завёрнутый в отпечатанную на принтере бумажку. Я схватила свёрток и нетерпеливо принялась его разворачивать.

– Эй, эй, обёртку не порви, она представляет огромную ценность! – останавливал меня Борис, но я не слушала. Сорвав слой бумаги, я радостно уставилась на чудо, оказавшееся на моей ладони.

– Откуда у тебя Лулу? – только и смогла проговорить я, гладя мизинцем фигурку янтарного шпица.

– В Рязань за ней ездил, – похвастался Борис, и я поняла, что про предстоящий развод родителей он ничего не знает. – Должно же и у тебя, Агата, быть хоть сто граммов счастья.

Я сжала в ладони гладкую тёплую собачку и поднесла к губам.

– А меня поцеловать? – обиделся Борис.

Я как раз чмокала приятеля в щёку, когда на кухню заглянул Леонид.

– Ну что, ты готова? – глядя мимо Джуниора, окликнул меня Устинович-средний.

Лицо Бориса приняло растерянное выражение, и он угрюмо произнёс:

– Вы куда-то собрались? А я хотел позвать Агату на каток…

– Ты опоздал, братишка, – беспечно отозвался Леонид.

– Да, но я хотел… – перебил его Борис, но старший брат напористо продолжал: – Мало ли что ты хотел! Каждый устраивает жизнь как может, не считаясь с желаниями других. Отец разводится с матерью и женится на Маше, мы с Агатой идём в кино.

– Что ты сказал? – побледнел Боря. – Отец разводится с мамой?

– Ну да, конечно, ты, как всегда, ничего не знаешь, – усмехнулся Леонид. – Ты же считаешь ниже своего достоинства заглядывать по утрам в контору. А напрасно, у нас тут происходит много интересного. Папа вернулся из командировки и прилюдно попросил руки Ветровой.

– Мама знает? – чуть слышно обронил приятель.

– Пока нет. Вот ты ей и расскажешь. Ты всё равно сейчас домой?

– Я не смогу, – растерялся Боря. – Мама с ума сойдёт.

– Ладно, с этим мы как-нибудь разберёмся. Можно тебя на пару слов?

Борис продолжал стоять с отсутствующим видом, мне показалось, что он вообще не слышит брата. Острое чувство жалости сжало сердце, я подошла к кудрявому другу, обняла массивные плечи и прижалась головой к его похожей на бочку груди.

– Джуниор, ты идёшь? – напомнил о себе Леонид.

Боря тряхнул головой, скидывая оцепенение, отстранился от меня, и братья вышли за дверь. Прижав ладони к щекам, я усилием воли отогнала воспоминания о скорбных глазах Бориса и стала ждать возвращения своего героя. Теперь, когда мечты обретали реальные очертания, я уже не знала, хочу этих отношений или нет. Было немного страшно, словно я собираюсь войти в горный поток и не знаю, собьёт меня с ног течением и размолотит о камни, или подхватит и понесёт к волшебным берегам.

– Агата, ты готова? – прокричал из приёмной Леонид, и я, подхватив сумку, побежала на зов.

Когда я проходила мимо стола Ветровой, она саркастически хмыкнула и дёрнула плечом. Борис уткнулся в бумаги и даже не поднял голову, чтобы попрощаться.

Вечерняя Москва переливалась огнями, гудели машины, и манили увеселительные заведения. Пиццерия на Покровке, где я никогда не была, но куда всегда мечтала зайти, оказалась выдержана в средиземноморском стиле. Мне сразу же понравился маленький уютный зал и вкуснейшая брускетта с домашним итальянским вином. Леонид ел с аппетитом, отдавая должное и пицце, и вину, хотя был за рулём. Я намекала, что можно взять такси, но мой кавалер отверг эту идею.

– Не хватало, чтобы наш разговор услышал посторонний, – недовольно сказал он, подливая в свой бокал из хрустального графина.

Заинтригованная, я ждала, когда же моя любовь заговорит о чём-то таком, что не предназначено для посторонних ушей, но монолог отвергнутого коллеги вертелся в основном вокруг вероломства Маши Ветровой.

– Машка ещё пожалеет, – говорил Леонид, с аппетитом налегая на салат из морепродуктов. – Конечно, у отца имеется коттедж на Новой Риге и обширные связи в сфере юриспруденции, но и у меня со временем всё это будет. А вот с интимной стороной жизни у Машеньки возникнут большие проблемы. Папа вожделеет каждую проходящую мимо даму. Мать с этим смирилась и дала отцу полную свободу, но я очень сомневаюсь, что Машку такая ситуация устроит.

Устинович-средний замолчал, и я, привыкшая к тому, что Борис живо интересуется всеми моими делами, решила обсудить с ним свои проблемы:

– Лёнь, помнишь, ты рассылал в колонии запросы по делу Глаголевой?

– Допустим, – согласно кивнул головой Леонид.

– В тот день у меня украли адвокатское удостоверение, а сегодня в архиве какая-то дамочка по нему обратилась с запросом. Причём запрашивала нужный мне приговор. Как ты думаешь, кто бы это мог быть?

– Да брось ты работой голову забивать, – недовольно поморщился Устинович-средний. – У людей жизнь рушится, а ты из-за какого-то древнего приговора расстраиваешься. Ты лучше послушай, какая у нас сегодня история произошла. Прямо с утра заявился папочка с букетом цветов, а Машка, как обычно, пришла на работу только к одиннадцати. Так Эд Георгиевич сначала отчитал Ветрову за опоздание, а потом бухнулся на колени и давай просить её руки. Можешь себе представить, как мы с Кирой Ивановной веселились на кухне…

Вполуха слушая Леонида, я достала «Самсунг Гэлакси» и, чтобы не умереть со скуки, принялась чистить память аппарата.

– И со здоровьем у отца неважно, – не замечая моего томления, продолжал Леонид. – Мать каждый день ходила к нему готовить парные котлетки из телятины, а Машка разве будет возиться с диетой для язвенника? Отец у неё загнётся через месяц.

– Мы в кино не опоздаем? – оторвав глаза от дисплея коммуникатора, напомнила я о цели нашего свидания.

– В кино? – растерялся Леонид. – Ах да, в кино! Ну что же, пойдём, посмотрим новое творение режиссёра Мережко.