Тем не менее нашу сделку мы аннулировали. И через неделю после этого ребятам сообщили из налоговой, что на них сошла с небес благодать: штраф отныне уже не 300 000 евро с лишком, а всего 360 евро. Гнев сменился на милость, всё в порядке, работайте на здоровье, дорогие предприниматели. Ну, каково?

Примерно так же, всевозможными правдами и неправдами, были распуганы все другие покупатели, коих было около полутора десятков, как минимум.

Короче, для нас с Ириной ситуация походила в тот момент на пересечение безводной пустыни. Никакой возможности ни взять кредит на разумных условиях, ни продать недвижимость или ее часть.

Попутно Катрин постоянно рассказывала мне о фантастических возможностях вложить деньги на очередной ее «платформе» и быстро срубить огромное количество бабла. Фишка, по ее словам, была в том, чтобы присоединиться к очень крупным «акулам», когда они рвут на части очередной куш. Она, как инсайдер, могла мне (и себе) помочь.

Но я все ее разговоры воспринимал как какой-то музыкальный фон, не имеющий ко мне никакого отношения. Суммы были слишком огромны, и я не реагировал.

Однако я рассказал Катрин о своих планах с кино и просил познакомить меня с крупными ювелирными компаниями, потому что хотел предложить им свой проект. Катрин тут же связала меня с директором бутиков известной ювелирной марки в Каннах и Монако, месье М. Он обещал передать все досье и заманчивое предложение в Швейцарию, в головной офис, и устроить мне встречу с руководством компании.

Само собой, никакой встречи потом не последовало. В соответствии с обычными «конторскими» практиками М. постарался все дело спустить на тормозах, и я сомневаюсь, что он вообще проинформировал швейцарцев о проекте «Бенвенуто».

Зато теперь я их информирую об этом, а заодно и о «конторских» проказах их менеджера, вот здесь, в своей книге.

Примерно в таком ключе постоянно действуют агенты «конторы». Они говорят «да», но потом тянут время, и в конце концов дело умирает само собой.

Короче говоря, выманить мои деньги у оборотней никак не получалось, но, с другой стороны, они знали, зачем и сколько мне нужно средств.

И все-таки основным методом «раскалывания» меня из широкого набора вариантов французы выбрали «ловлю на живца». «Черти» исходили из соображения, что подобное потянется к подобному, и устраивали мне встречи с разными странными типами. Смысл таких встреч был в том, что если я увижу родственную душу и, проверив, действительно поверю, что передо мной реальный жулик с «репутацией» (или даже в розыске), то я начну с ним строить отношения, планы и вообще совместный бизнес. Вот тут-то они меня и расколют.

Потому они по очереди подпускали ко мне бандюков, воров и мошенников всех мастей и разной специализации. Подбирали ключ, так сказать.

О парижском вечере в компании мафиозо я уже рассказывал. Не хочу описывать подробнее, но тип не очень-то располагал к дружеским отношениям.

Про встречу с крупным международным аферистом, находящимся в розыске Интерпола за финансовые преступления на сотни миллионов долларов, я расскажу чуть позже.

Еще были встречи с «деятелями искусства», преимущественно иностранцами, ну и ряд знакомств с «финансистами», к которым мы с Катрин специально ездили в Швейцарию.

Хотя не все у «конторы» шло гладко, и в Цюрихе с нами произошел довольно забавный случай.

Как потом выяснилось, некоторые из швейцарцев, которых Катрин пригласила в качестве «декораций» к спектаклю, оказались людьми еще более наивными, чем я, и восприняли «бизнес-предложения» моей «шери» всерьез. Они в самом деле раскошелились: собрали немалое бабло и заморозили его на счетах. А когда все в очередной раз, в соответствии со сценарием, обломилось, эти наивные инвесторы очень расстроились и даже рассвирепели.

Пришлось Кэт их осаживать, причем в резкой форме. Прямо говоря, она их просто-напросто запугала. И это был первый «звонок», когда я подумал, что с девушкой, похоже, не все чисто.

Расскажу подробнее, чтобы было понятно.

Очевидно, в Цюрихе разыгрывался очередной спектакль. То ли ради меня, то ли я там сам поучаствовал вроде куклы.

Катрин привела меня в какой-то офис, где предлагала народу скинуться крупными суммами, по нескольку десятков и даже сотен миллионов, «зайти на платформу» в «нужный момент» и вместе провернуть какую-то малопонятную мне финансовую операцию.

Но в Цюрихе, кроме агентов, за столом переговоров присутствовали и реальные люди, которые просто были не в курсе, что участвуют в «шабаше демонов», и приняли заманчивые предложения Катрин за чистую монету.

А когда эти люди, реально приготовившие деньги для «входа» на мифическую «платформу» и даже взявшие кредит, в ожидании манны небесной обломались, они стали звонить Катрин и сдуру предъявлять ей претензии.

Такой звонок с наездом от швейцарцев случился при мне, и Катрин не стала от него прятаться. Она сразу решительно ответила, что в два счета поотшибает им рога и что она очень хорошо защищена. Потом моя «шери» превратилась в разъяренную тигрицу и посоветовала своему собеседнику разузнать, что и как бывает в жизни в таких случаях, у своего брата, каковой, как выяснилось, оказался кадровым сотрудником «конторы», но, правда, немецкой, а не французской или швейцарской.

Ну, я, конечно, обалдел. Откуда ей было знать, что брат ее швейцарского «партнера» — контрразведчик или шпион? К тому же вместо того, чтобы опасаться некоего «брата в погонах», она, наоборот, считала его гарантом мирного разрешения конфликта. Мне это показалось странным. Но на другом конце провода, в Швейцарии, очевидно, всё поняли, и больше эта тема не возникала.

Если задуматься, конечно, голова шла кругом. Но я предпочел не размышлять о непонятном и списал все на французский менталитет, хорошие понты Катрин и причуды извращенного мира финансистов.

Вот так прошло лето 2010 года, и осенью я опять напомнил профессору Фриману о себе. Мистер Фриман, конечно, уже догадался, что молчание в отношении меня связано с какими-то сложностями или расследованием.

При этом я продолжал бомбардировать его письмами с недоуменным вопросом: «Что случилось, профессор? Почему вы молчите?»

Мистер Фриман наверняка нервничал, поскольку его поведение могло предстать в кругу коллег и знакомых в весьма неправильном и даже пикантном свете. Поэтому он, без сомнения, в той или иной форме высказывал свое раздражение службистам.

Американцы в свою очередь все более жестко посматривали на своих французских союзников, и напряжение росло. Как мне потом объяснили, в результате произошла эскалация конфликта между ними.

В конце концов у кого-то терпение лопнуло, и, видимо, случились в США и на самом верху у французов какие-то выходящие из ряда вон разборки.

По крайней мере, у моих оборотней осенью вовсе снесло крышу, и они еще активнее поддали жару. Начальство требовало от своих агентов результата, и как можно быстрее. Обстановка накалялась, и в результате этого давления разрушились последние барьеры, и Катрин без обиняков решилась на старые добрые методы: интимную связь, прямой шантаж, а потом на угрозы, запугивание и давление.