Вокруг полнейшая тишина, но я жду очередного сигнала, чтобы увидеть, в чём дело. Столы, кухня, кресло, кровать не располагают на себе ни одного устройства, и меня начинает это раздражать. Снова сигнал, и я понимаю, что он в стороне дивана.

Отодвигаю подушки и нахожу объект, издающий все эти звуки один за другим. И, на сколько мне не изменяет память, я уже видела этот красный чехол — это планшет. Беру его в руки, и холодный пот покрывает меня, словно ливень. Это планшет Инги. Я видела его, когда со своим бокалом она слезла со стола Артёма и вышла из кабинета с ним в руках. Мне кажется, она бесконечно меня преследует. Открываю экран и вижу последнее сообщение: «Уже заказал. — Тёмчик.» Меня наполняет дурное предчувствие, и я открываю весь диалог, чтобы прочитать все сообщения, планшет оказался без пароля. По диалогам логично, что где-то на другом конце она отвечает ему с телефона.

«— Артём, кое-что произошло. Прилечу к тебе завтра в девять, как и договаривались.» — сообщение утреннее, а значит, она уже целый день там.

«— Что случилось? Ты в порядке?»

«— Расскажу при встрече.» — вчерашние сообщения от Инги завершаются смайлом «поцелуйчик». Далее сообщения начинает Артём, последнее написано несколько минут назад:

«— Ты где? Я уже жду тебя в "Privat". Смайлик "огонёк".»

«— Еду в таксе. Закажи пока мне коктейль.»

«— Уже заказал.» — вбиваю в поиск на своём телефоне «Privat, г. Уфа», и читаю: «Ночной клуб, бар, паб и стриптиз-зона». Так и ни одного сообщения от Артёма на моём телефоне, зато в эту же секунду приходит смс Инге:

«— Отель забронировал.» — Сукин сын! Чуть выше всех этих сообщений мне попадается моё фото с букетом белых лилий, сделанное из-за спины, где Альфит слегка придерживает меня за плечи, когда мы все вместе шли до нашего столика у сцены. Над этим фото текстовое сообщение Инги: «Как тебе такое? Ты уверен, что так уж хорошо её знаешь?».

В этот момент меня ударяет, словно молнией, и я понимаю, что это дело её рук. Она хочет увезти у меня парня. Пытаюсь отыскать информацию на её устройстве, и захожу на почту, но ничего подходящего не замечаю. Ну конечно! Никто не станет заказывать подставные цветы от своего имени. Меняю аккаунт на тот, что без фотографии

«alex — vedernikov» и последнее сообщение: чек об успешной операции, «Аромат весны — цветочный магазин». Листаю ниже и узнаю, что первый букет ко мне на работу тоже заказала она: «Подпись на открытке сделайте такую: "Агата, пойдешь на свидание?"»

Сообразительность в одном бокале с подлостью — прерогатива самого страшного человеческого вида— влюбленной женщины. Или… просто озлобленной потаскухи.

XV

Я со злостью закидываю все свои вещи обратно в коробку. Каждый раз, когда я решаюсь пойти на поводу своих эмоций, передо мной обваливается старый мост, но я снова и снова иду по этой дороге. Оригинальность плана с покупкой букета — показатель её посредственности, чтобы завуалировать свои намерения. Кто бы мог подумать? Дарить букеты ненавистнице — об этом ты подумаешь в последнюю очередь, если вообще придёт в голову. Вот это мне нравится больше, чем получение взятки. Здесь даже чувство стыда испытать не получится. Человек тебе не нравится, а ты даришь ему цветы с милыми записками— какое зло может быть благороднее? «Бережливый мужик от двора не бежит», как говорила Елена Николаевна, поэтому, если её план сработал — значит всё «наше» было так поверхностно, как я и предполагала когда-то, засыпая с ним в одной кровати.

Моя ошибка лишь в том, что, заметив это сразу, я протянула достаточное количество времени, чтобы снова успеть построить надежды и разрешить ещё одному человеку нетактильно коснуться моего сердца. А ведь возможно, что прямо сейчас под ним бьется уже новое сердце. Почти бегу в ванную, чтобы увидеть результаты теста. Отрицательный. Какое облегчение! Тест отрицательный — внутри меня только переваренный эклер. Заглядываю в холодильник, зная, что в нём стоит бутылка вина, открываю её, и пью сразу из горла.

Подхожу и сажусь на пол у окна, чтобы придаться нахлынувшей меланхолии и замечаю, что этот город… такой маленький. Он помещается на моей ладони, если вытянуть её вперёд, и это не вызывает сейчас у меня восторга, как в первый мой день в этой квартире. И это белоснежное пространство перестало быть для меня таким превосходным, как раньше. Всё здесь кажется мне таким чужим. В ванной комнате закончилась зубная паста, на кухне нет полотенец для рук, а в холодильнике нет томатов. Этот дом мне чужой.

С высоты замечаю, что улицы накрыло разнообразием разноцветных толстовок — пришли холода. Столица Урала — это столица толстовок — удобно, стильно и минималистично. Никогда мне не было здесь тесно до этого самого момента. Этот город перестал казаться мне таким всеобъемлющем центром. Впервые в жизни понимаю, что он слишком мал для моей любви, для моих надежд, моих планов и… для того, чтобы позже ужиться в нём с двумя якорями моего прошлого. Почему-то слёзы не могут остановиться — моральное состояние крайне подбито, что не на шутку меня беспокоит.

Перед отъездом Артём сказал мне: «Работать, Агата. И еще раз работать.» — какая наглая и отвратительная ложь. Если работа — это Инга и алкоголь, то он каждый раз отлично справляется. Её планшет оказался здесь, и это значит, что и она тоже была тут. Теперь я понимаю смысл всех искромётных фраз Инги и Елены Николаевны. Не желаю оставаться больше ни на секунду, беру коробку и открытую бутылку красного вина, направляясь по нетрезвой траектории к выходу. Он никогда не узнает, что я здесь была! И особенно — какие были причины моего прихода.

Следующий день я провожу, не выходя из постели. Я не приехала в офис по просьбе Виктора, но он даже не задал ни одного вопроса, словно без моих объяснений знал, что со мной происходит. В ту же секунду он написал мне «Поправляйся скорее», хотя я даже не сказала, что больна. «Не в состоянии прийти» — легкое выражение, которым можно было бы это назвать. Я спала весь день, но мне казалось, что мне не хватило всех этих часов сонного забвения. Самое сложное чувство, которое испытал каждый человек — это отречение от реального. Когда все вокруг становится иллюзией, и просыпаться в этот мир становится физически сложно.

Раньше я сладко спала на этой кровати, а сейчас одело придавливает, как бетон. Свет не светит, а прожигает насквозь, и каждый предмет кажется убийственно неподвижным, что