– Вдруг он просто прозевал момент? – предположила Софи. – С наркоманами случается и не такое.

– Вероятно. Но я хотел бы поговорить с человеком, проводившим тесты.

– Доктор Стилвелл, – вставил Джаред. – Это врач команды. Он проводил тесты. Ему помогал Сойер Уэллс.

– Сойер Уэллс? Специалист по аутотренингу?

– Он психолог, занимается человеческим поведением и стимулирующей терапией, – поправил Джаред.

«Стимулирующей терапией. Понятно…»

– Кто-нибудь из них сейчас на месте?

– Вряд ли. Но они будут позже. Вечером у нас игра.

– А кто в команде дружил с Клу? Среди игроков или тренеров?

– Честно говоря, не знаю, – ответил Джаред.

– А с кем он делил комнату в поездках?

Софи не сдержала улыбку:

– Отстали от жизни, да?

– Кабраль, – ответил Джаред. – Энос Кабраль. Кубинец, питчер.

Майрон знал Кабраля. Он кивнул, оглянулся по сторонам и тут увидел это. Сердце ёкнуло, и Майрон едва сдержался, чтобы не вскрикнуть.

Его взгляд просто рассеянно скользил по комнате, не замечая деталей, и вдруг эта вещь зацепила внимание, как острый крюк. Майрон замер. Там, над тумбочкой. С правой стороны. Среди прочих фотографий в рамках и кучи всяких трофеев вроде коробочек с наградами и грамотами, первых дисков «Майор софтвер» и прочего в том же духе. Да, вот оно. Обычное фото в рамочке.

С той самой девушкой на компьютерной дискете.

Майрон попытался сохранить хладнокровие. Глубокий вдох, выдох. Но пульс частил как сумасшедший. Мысли метались в темноте, стараясь нащупать верную дорогу. Он лихорадочно рылся в своей памяти. «Спокойно. Просто дыши. Продолжай дышать. Теперь понятно, почему девушка показалась знакомой».

Кто она? Память понемногу поддавалась. Да, конечно, это дочь Софи Майор. Сестра Джареда Майора. А как ее звали? Он не помнил. С ней что-то случилось: вроде сбежала из дому. Десять или пятнадцать лет назад. Потом был раздел имущества или что-то в этом роде. Кажется, обошлось без суда. Или не обошлось? Все терялось в тумане.

– Майрон?

«Мне надо подумать. Спокойно. А для этого нужны время и место. Нельзя же просто взять и ляпнуть: «Черт, мне как раз прислали дискету, где ваша дочка тонет в крови!» Так, надо уйти. Навести кое-какие справки. Как следует все обдумать».

Он встал, неловко глядя на часы.

– Мне надо идти, – произнес Майрон.

– Что?

– Я хочу немедленно поговорить с доктором Стилвеллом, – объяснил Майрон.

– А какой смысл? – Софи недоуменно уставилась на него.

– Я уже говорил…

– Но что это даст? Клу мертв. Тест на наркотики ничего не изменит.

– Возможно, есть связь.

– Между тестом и его смертью?

– Да.

– Сомневаюсь.

– Я все-таки хочу проверить. У меня есть право.

– Какое право?

– Если результаты теста ошибочны, это многое меняет.

– Меняет что?.. – Софи остановилась и чуть заметно улыбнулась. – А-а, вот вы о чем.

Майрон промолчал.

– Вы имеете в виду его контракт, не так ли?

– Мне надо идти, – повторил он.

Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

– Что ж, Майрон, надо отдать вам должное. Вы – настоящий агент. Хотите получить комиссионные с мертвеца, да?

Майрон не моргнул глазом.

– Если Клу был чист, его контракт все еще в силе. Вы должны его семье не меньше трех миллионов долларов.

– Так вот из-за чего сыр-бор? Вы пришли сюда ради денег?

Он снова посмотрел на снимок девушки. Вспомнил дискету, смех, кровь.

– В данный момент, – произнес Майрон, – я бы просто хотел поговорить с врачом команды.

Софи Майор взглянула на него так, словно он был плевком на ее ковре.

– Убирайтесь из моего офиса, Майрон.

– Вы позволите мне поговорить с доктором?

– У вас нет права даже находиться в этой комнате.

– Думаю, что есть.

– Нет, уж поверьте. Кровавые деньги вам здесь не светят. Убирайтесь, Майрон! Немедленно!

Он еще раз взглянул на фотографию. Спорить сейчас не имело смысла. Майрон развернулся и вышел из комнаты.

У Майрона все разболелось. Тайленол не помогал. В кармане лежал тайленол с кодеином, но он не рискнул его принять. Нужна ясная голова, а таблетки усыпят его раньше, чем, скажем, секс. Он мысленно перечислил свои болячки. Хуже всего чувствовали себя ноги, немногим лучше дело обстояло с ребрами. Остальное можно счесть приятными мелочами, отвлекающими от главного. Хотя каждое движение вызывало у него боль.

Когда он вернулся в офис, Большая Синди сунула ему пачку свежих сообщений.

– Сколько звонило репортеров? – спросил Майрон.

– Я сбилась со счета, мистер Болитар.

– Есть сообщение от Брюса Тэйлора?

– Да.

Брюс специализировался по «Метс», а не по «Янкиз». Но на такое дело клюнет любой репортер. С Брюсом они были вроде как друзья. И он наверняка знал о дочери Софи Майор. Вопрос в том, как затронуть эту тему, не вызывав подозрений.

Майрон закрыл дверь кабинета, сел и набрал номер. Трубку взяли после первого гудка.

– Тэйлор слушает.

– Привет, Брюси.

– Майрон? С ума сойти. Спасибо, что перезвонил.

– Не за что. Ты мой любимый репортер.

Пауза. Потом:

– Угу.

– Что?

– Это слишком примитивно.

– Извини.

– Ладно, давай пропустим эпизод, где ты покоряешь меня своей немыслимой харизмой. Ближе к делу.

– Я хочу заключить сделку.

– Слушаю.

– Пока я не собираюсь делать заявления для журналистов. Но когда сделаю, ты будешь первым, кто его услышит. Предлагаю эксклюзив.

– Эксклюзив? Ух ты, Майрон, я впечатлен твоим журналистским сленгом.

– Я мог бы сказать – сенсацию. Это мое любимое слово.

– Ладно, я понял. И что ты хочешь за то, что ничего мне не рассказал?

– Просто немного информации. Никаких расследований и публикаций. Ты будешь моим источником.

– Или парнем, которого ты хочешь поиметь, – заметил Брюс.

– Ну, если ты в настроении…

– Не сегодня, милый, у меня болит голова. Давай говорить прямо. Ты ничего мне не рассказываешь. Я ничего не публикую. Взамен я должен рассказать тебе все. Прости, приятель, не выйдет.