На уровне интеллекта подростки хорошо осознают последствия своих действий, но эмоционально они менее чувствительны, чем люди других возрастных групп, к этим последствиям. Одно из наиболее убедительных подтверждений тому мы получили в ходе наблюдений за деятельностью головного мозга, когда участникам эксперимента, подросткам и взрослым, предлагали ряд утверждений и просили нажать на кнопку, чтобы отметить, является ли предложенное действие хорошей идеей или плохой. Некоторые из видов деятельности были очевидно хорошими (съесть салат), а некоторые очевидно плохими (поджечь волосы на голове). Как вы догадались, все участники эксперимента независимо от возраста единодушно определили «хорошие» и «плохие» виды деятельности. Однако у подростков уходило немного больше времени на принятие правильного решения, даже если предложения были явно безумными, например «поплавать с акулами» или «выпить бутылку средства для прочистки труб». У взрослых гораздо чаще происходило стимулирование тех областей мозга, которые активизируются, когда человек видит что-то страшное или отвратительное. К нашему удивлению, у подростков гораздо чаще возбуждались те области мозга, которые активизируются, когда человек размышляет над чем-то. Как показывают результаты этого исследования, подростки полностью способны оценить степень риска – просто они гораздо сильнее хотят получить вознаграждение.

Долгое время я пытался осмыслить ответ Бена, что он ни о чем не думал, когда убегал от полицейских той памятной ночью. Он всегда был и остается человеком, который тщательно все обдумывает. И он первый признает, что скорее будет долго мучиться над поиском решения, чем станет действовать наобум. Чем дольше я над этим думал, тем больше убеждался: в том, что благоразумный подросток совершил столь безрассудный поступок, далеко не последнюю роль сыграло присутствие его друзей.

В поведении Бена той ночью не было ничего необычного для мальчишки его возраста. Подростки в компании друзей совершают более глупые и отчаянные поступки, чем сами по себе (наверное, большинство из нас смогут припомнить собственные безумные выходки, на которые никогда не решились бы, не будь рядом приятелей). Официальная статистика приводит многочисленные тому подтверждения: присутствие в автомобиле пассажиров-подростков, когда им управляет тоже подросток, более чем в четыре раза увеличивает вероятность автомобильной аварии{154} (и риск аварии резко повышается с каждым дополнительным подростком-пассажиром), в то время как присутствие пассажиров никак не влияет на вероятность аварии у водителя-взрослого. Совершая преступления, подростки чаще делают это в группе{155}, тогда как взрослые чаще нарушают закон в одиночестве. Первое знакомство с алкоголем или наркотиками{156} происходит, как правило, в компаниях подростков. Даже в Италии{157}, где для подростков социально приемлемо пить алкоголь в присутствии членов семьи, они в семь раз чаще впервые пробуют алкоголь с друзьями, чем с семьей, и практически никогда не пробуют алкоголь впервые в одиночку.

Большинство людей придерживаются мнения, что подростки ведут себя более безрассудно в компании друзей из-за давления со стороны сверстников: подростки активно провоцируют друг друга на риск и не принимают в свою группу тех, кто это делать отказывается. Как говорил один из моих коллег, многие совершают опасные и глупые поступки, только чтобы не прослыть трусом.

Однако, как оказывается, дело не всегда в давлении со стороны сверстников.

Мы с коллегами почти десять лет изучали влияние «эффекта сверстников» на рискованное поведение подростков. Частично это было мотивировано поведением моего сына в ту памятную ночь возле дома Линдси Хиллман. Некоторые результаты нас удивили. Даже когда подростки не общались друг с другом (то есть у них не было возможности оказать друг на друга прямое давление), одно лишь осознание того, что друзья находятся рядом, побуждало их идти на риск. Кроме того, за их поведением могли наблюдать и незнакомые им сверстники. Фактически одно лишь присутствие сверстников оказывает на подростков настолько сильное влияние, что может заставить вести себя плохо даже мышей. Однако я забегаю вперед.

Впервые мы обнаружили «эффект сверстников», когда изучали опасное вождение{158}. Мы пригласили участников эксперимента разного возраста прийти в лабораторию вместе с двумя друзьями и поочередно предложили им сыграть в видеоигру «симулятор вождения» либо в одиночку, либо с друзьями, которые просто наблюдали за процессом, находясь в комнате.

В игре воспроизводились условия, знакомые каждому, кто водит автомобиль: нужно было принять решение, ехать ли на желтый свет, чтобы быстрее добраться до пункта назначения. Участнику эксперимента предлагалось как можно быстрее проехать ряд перекрестков, на которых сигнал светофора неожиданно менялся с зеленого на желтый. Участие в эксперименте оплачивалось, и каждому игроку обещали, что чем быстрее он пройдет маршрут, тем выше будет сумма вознаграждения. Это должно было стимулировать участника проезжать на желтый сигнал светофора, а не ждать, пока он переключится с желтого на красный, а потом на зеленый.

Участников предупредили, что время от времени на перекрестке появляется другой автомобиль, и авария приведет к значительным потерям времени. Это должно было побудить участника заботиться о безопасности и тормозить на желтый сигнал светофора. Ожидая, пока сигнал светофора переключится на зеленый, участник терял меньше времени, чем попадая в аварию.

Сложность состояла в том, что никто не знал заранее, какой из перекрестков окажется опасным. Каждый раз, приближаясь к перекрестку, участник выбирал: пройти ли маршрут как можно быстрее и получить дополнительное вознаграждение или осознать, что может произойти авария и он рискует потерять шанс заработать дополнительные деньги. В реальности, как и в нашей игре-симуляторе, решение тоже принимается на основании выбора между безопасным вариантом, в котором человек уверен, и рискованной, но более привлекательной альтернативой.