его жена была в отъезде. Этот эпизод не только указывает на существование орды Есулун, но и определяет статус сына, родившегося от этой незаконной связи. Упоминается, что Чагатай «не признал Муджи Яя и дал ему меньше войск и земель» [Karimi 1988–1989,1: 534; Boyle 1971: 136][224].

Что касается Китая, информации об уделах женщин во времена Хубилая немного. По свидетельству Марко Поло, у Хубилая было четыре главных жены, и только их сыновья имели право на власть. Но, что более важно, он упоминает, что у каждой из них был свой двор, с которым было связано более десяти тысяч человек [Polo 1903,1: 356]. Однако некоторые источники не указывают только четырех, а называют множество жен [Karimi 1988–1989, II: 612–615; Boyle 1971:241–245; Thackston 1998, II: 865–868][225]. Из этих упомянутых Марко Поло орд только орда Чабун, жены Хубилая, хорошо известна и отмечена учеными [Rossabi 1989:16]. Таким образом, чтобы иметь право на орду, женщине требовалось не только быть старшей женой или произвести на свет сына, но выполнить оба эти условия в одно и то же время[226]. Однако на территории Ирана эта формула не применялась. Хотя Докуз-хатун не родила Хулагу сыновей, Рашид ад-Дин наделяет ее статусом старшей жены, потому что «она была женой его отца» [Thackston 1998, II: 963]. Согласно Мустафи, у Хулагу было семь главных жен, но Докуз среди них не упоминается [Ward 1983: 206–207]. Такое расхождение в источниках может быть результатом того, что статус правительницы Ирана был чистой импровизацией: в ней возникла необходимость, когда Хулагу решил присвоить себе эти территории, в то время как позднее Рашиду понадобилось обосновать положение этой женщины [Shir 2006; Brack 2016]. С другой стороны, Мустафи, писавший в середине XIV века, не видел необходимости оправдывать правление Докуз-хатун, а Рашид ад-Дин не мог ставить под сомнение легитимность своего покровителя Газан-хана. Однако, несмотря на то что Докуз не была старшей женой и не имела сына от Хулагу, она управляла ордой, которая сохранялась в качестве орды хатун для всех поколений хулагуидских женщин вплоть до XIV века. Примеру Докуз, похоже, последовали и другие женщины в Государстве Хулагуидов во второй половине XIII века. Несмотря на то что от первого мужа (Абака) у нее была только дочь и ни одного сына, а от второго (Аргуна) детей не было вообще, Булуган-хатун «Бозорг» имела свою собственную орду[227]. У нас мало информации о ее дочери, кроме упоминания о ее браке с Тогеномбугой[228]. Почему же при таких обстоятельствах Булуган получила орду? Тому есть две возможные причины. Во-первых, Рашид говорит, что, поскольку Абака любил ее так сильно, она была поставлена выше двух других его жен, на которых он уже был женат [Thackston 1998, II: 1056; 1994: 515]. Из этого следует, что личная привлекательность хатун может быть достаточной причиной для предоставления ей орды[229]. Во-вторых, поскольку она не могла иметь сына, она занималась воспитанием ханского внука Газана как своего собственного ребенка [Thackston 1998, II: 1212][230]. В одном любопытном месте Рашид ад-Дин утверждает, что Абака решил, что, поскольку Булуган собиралась выступать в роли приемной матери Газана, ее орда будет принадлежать ему после ее смерти [Thackston 1998,1:1208–1210; 1994: 590–591]. Эти два обстоятельства могут быть причиной того, что Булуган получила орду, которая, как мы увидим ниже, в итоге сыграла ключевую роль в политическом развитии монгольского Ирана после ее смерти.

Наконец, последние три ильхана Ирана, принявшие ислам, похоже, следовали аналогичной схеме. Согласно Рашид ад-Дину, у Газан-хана было семь жен [Thackston 1998, II: 1215; 1994: 593–594][231]. В этом рассказе упоминается одна конкретная орда, орда Докуз-хатун, которая была дана Кокачин-хатун, женщине, сопровождавшей Марко Поло во время его возвращения из Китая. Она упоминается на четвертом месте в перечислении Рашидом жен Газана. Она умерла вскоре после воцарения своего мужа, и именно в этот момент Газан женился на своей седьмой жене, Караму, которой он передал орду, принадлежавшую когда-то Докуз, а затем Кокачин [Там же: 1289; 1994: 644]. В силу отсутствия точных данных о датах смерти некоторых из этих хатунов трудно оценить, всегда ли в стране в одно и то же время было четыре старших жены. Нам известно, что всего у Газана было семь жен, и две из них умерли вскоре после того, как Газан-хан занял трон, после чего он женился на двух других. Судя по всему, на протяжении всего его правления было пять старших хатунов, при этом, возможно, что их было четыре, если его первая жена Йеди-курта умерла раньше супруга[232]. Из семи жен Газана только одна упоминается как обладательница орды. Возможно, у остальных были свои уделы, но они не были такими важными и престижными, как тот, что принадлежал Докуз-хатун. Наличие сына, похоже, более не было обязательным условием, поскольку у Газана был только один сын от пятой жены, но мальчик умер в детстве [Там же: 1215; 1994: 593][233].

Снижение уровня рождаемости среди монголов в Иране могло повлиять на политику, связанную с наделением женщин ордой. При низком уровне выживаемости среди потомков правящего дома, не говоря уже о скудости наследников мужского пола, требование родить сына, похоже, было отменено к XIV веку. Получив контроль над царством, Олджейту (ум. 1316), а затем Абу Саид (ум. 1335) были вынуждены изменить соотношение хозяйств между хатунами. Говорят, что, несмотря на то что у него было много жен[234], Олджейту передал орду жены Газан-хана Караму своей собственной жене Кутлуг-хатун, хотя она, по-видимому, не родила ему сына [Hambly 2005:42][235]. Последний ильхан Ирана также не смог произвести на свет потомков мужского пола ни от одной из своих шести жен [Melville 1999: 7].

Таким образом, при этих конкретных обстоятельствах женщины, как монаршие особы в Монгольской империи, так и в других средневековых кочевых обществах, имели личный лагерь, где хранилось их имущество. Однако менее очевидно, как эти орды функционировали изнутри и какую управленческую структуру они имели [Lambton 1988: 293; Aubin 1995]. Имеющиеся у нас описания христианских путешественников не предоставляют достаточной информации о том, кто участвовал в управлении ими, или о функциях тех, кто был прикреплен к хатун. Изредка можно встретить упоминание о таких людях, но их роль в структуре лагеря не указана. Мы знаем, что скот был частной собственностью, и когда владелец скота присоединялся к орде, его стада сразу же становились прикрепленными к этому лагерю[236]. Однако