Он перевернул ее и, оказавшись сверху, стряхнул с волос песок и убрал их с лица. Вокруг них начали падать крупные капли дождя, в которых взрывалось и преломлялось солнце.

– Посмотрим!

– Ебарь-провокатор!

Он посмотрел на нее сверху вниз и строгим голосом сказал:

– Это неподходящий язык для воспитанных девочек из колледжа Данбара, миледи!

Зонт, под которым сидели серферы, внезапно согнулся под порывом ветра и вылетел из крепления. Он крутанулся в воздухе, затем упал обратно на землю и покатился, как перекати-поле.

Серферы побежали за ним, пытаясь перехватить его, прежде чем его унесет в море. Небо, все еще яркое и синее над морем, над горами потемнело. Еще один шквал смел полотенца и матрасы. Пляжные завсегдатаи потянулись к своим машинам. Мэгги тоже встала.

– Пошли. У меня машина без крыши. Сейчас разразится!

– Давай останемся! Это же здорово!

– Поверь мне, вовсе не здорово, когда песок во рту, песок в глазах и песок в ушах. Если, конечно, ты не любитель песка.

Она огляделась. Все спешно собирали вещи и бежали с пляжа.

– Смотри, даже бар закрыли на весь день. Наверное, идет ураган.

– Ураган? Вот уж не знал, что в Испании бывают ураганы!

Она помогла ему встать.

– Еще какие! Не слишком часто, но когда подует мистраль – это серьезно.

– Ух ты!

Он бросил последний взгляд на темнеющее небо и побежал за ней.

Когда Пастернак отправился на свое секретное задание, уверив остальных, что не нуждается в сопровождающих, компания разделилась, и все разошлись по своим делам.

Мэтт спросил Милли, не хочет ли она остаться на пляже, но она поморщилась, указывая на крепчающий ветер. Она все равно собиралась съездить в Нерху за сувенирами, но настолько вяло, явно из вежливости, позвала его составить компанию, что Мэтт решил, что она хочет найти Пастернака.

Мэтт пошел обратно по ступеням, собираясь поваляться у бассейна. Как всегда, с тех пор, как он прилетел сюда, он начал считать ступени, ведущие к курортному комплексу, – кто-то сказал, что их сто шестьдесят девять, – но, как всегда, застрял на середине и загляделся на пляж и золотых рыбок в водопаде. Крупная бледная ящерица, плоская, будто на нее наступили каблуком, замерла у стены возле его руки. Он не шевелился. Ящерица спокойно наблюдала за ним. Мэтту наскучило ждать, пока она убежит, и он спрыгнул с бордюра. К моменту его подъема по последнему отрезку, через душистые белые и розовые орхидеи, которые болтались на ветру, как колокольчики, он абсолютно забыл о ступенях. Их там было явно больше ста шестидесяти девяти, даже навскидку.

Он остановился наверху перевести дыхание. Удушливая атмосфера предвещала взрыв. Возвышающийся амфитеатр гостиниц и вилл, казалось, вобрал всю жару. Терракотовые плитки раскалились. Воздух был вязким и густым, как перед грозой. Он мечтал только о прохладной хлорированной воде бассейна.

Сначала он ее не заметил. Он нырнул, поплавал, постоял под душем, лег на полотенце и начал обсыхать, думая о том, что отпуск получился удачным, было весело, но, пожалуй, ему надо завести новых друзей, когда он вернется домой. Дом. Само слово вызывало воспоминания о приюте. Он прикрыл глаза, чтобы вернуться к реальности. Друзья. Он любил Пасти. Том и Майки тоже ничего. Хотя все равно ему нужно какое-то разнообразие. Возможно, они были еще детьми.

Подперев подбородок, он оглядел бассейн и наверняка опять пропустил бы ее, если бы она не поднялась из-под юкки, чтобы намазать кремом плечи.

Мэтт радостно улыбнулся и, подхватив вещи, перебрался к ней.

– Ты плохо намазала, – улыбнулся он. Хилари сама удивилась, насколько рада была его видеть. Она не разговаривала ни с кем с того момента, когда Шон ушел утром. Мэтт присел рядом на корточки.

– Хочешь, я намажу?

Она строго посмотрела на него.

– Конечно. Это же твоя специальность. До него не сразу дошло.

– Она девушка моего друга! Ну, типа – они здесь познакомились.

– Выглядело так, будто у вас интимные отношения.

– Да ладно! – Он разволновался. – У нас хорошие отношения. Просто он вел себя как гад. Не хотел намазать ей спину. Это с его стороны было свинством.

Она решила оставить эту тему. И, как ни странно, ей стало легче, когда он рассказал свою версию случившегося. Она вручила ему бутылочку с кремом, глядя прямо в глаза.

– Ну, давай. Посмотрим, на что ты способен. Намажь меня как следует.

Хилари не могла поверить, что сказала такое. Она отвернулась, чтобы он не видел ее улыбки, и расслабилась, ожидая первого прикосновения. Ничего. Краем глаза она увидела его колено. Господи! Он собирался сесть ей на спину!

Она закрыла глаза и успокоилась, почувствовав сладкий кокосовый запах, когда тонкая струйка крема потекла ей на спину. Пока Мэтт закручивал крышку, крем мягкими ручейками потек по ее бокам и по позвоночнику к пояснице. Она напрягла ягодицы в ожидание елейной паточно-теплой струйки, но когда она уже почти дотекла, Хилари почувствовала остановившее ее прикосновение пальцев у талии. Пальцы соединились и отбросили крем назад, как шарик в пинболе, мягко вернувшись к бороздкам спинных мышц, расслабляя и успокаивая. Покрыв всю спину тонким слоем крема, он снова вернулся к пояснице, проходясь пальцами по позвоночнику, аккуратно, круговыми движениями, массируя каждый позвонок и переходя к следующему, снимая ее напряжение, ее страхи, ее беспокойства.

Она вздохнула и полностью сдалась. Чувствуя ее податливость, Мэтт смягчил давление и интенсивность нажатий, осторожно поглаживая и разминая чувствительную кожу на ребрах. Он массировал ей плечи, большими пальцами разминая узлы напряжения. Потом круговыми движениями пальцев прошелся по шее до ключиц, и она закусила губу, чтобы не застонать.

– Хилари, – мягким голосом позвал он ее, стараясь не сбить ее приятное сонное состояние. – Теперь сними верх купальника.

Она приняла это без вопросов и напряглась на секунду, снимая лифчик.

– Так лучше. Теперь я смогу нормально поработать над несколькими… зонами… напряжения.

С каждым словом он вминал пальцы в основание ее спины и, перенеся вес тела на ладони, прошелся ими вверх, к плечам. Она чувствовала, как ей в спину упирается его член, и схватилась рукой за траву, пытаясь остановить себя, хотя понимала, что все равно отдастся ему в конце концов. Ощущение свободы, освобождение – это слишком много для нее, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если бы он сейчас сдвинул руку чуть ниже, между ее бедер, она бы не сопротивлялась. Лишь чуть-чуть раздвинула бы ноги, чтобы ему легче было найти ее. Она теряла над собой контроль. Наверняка он чувствовал ее запах. Она нагнула голову и кое-как выдавила:

– Мэтт… это так… здорово. Я хочу пить. Ты не хочешь?