К моменту встречи в офисе BitInstant Венсеса уже вполне можно было считать биткойн-энтузиастом. Более того, он был твердо намерен распространять информацию о нем среди своих влиятельных друзей в Кремниевой долине, где до тех пор Биткойн не получил должного распространения. Тем не менее поддержка Долины, по глубокому убеждению Венсеса, была необходима данной технологии для того, чтобы выйти в мейнстрим.

Для Венсеса увлечение Биткойном стало чем-то большим, чем просто профессиональный интерес. Ведь до того как стать богатым и успешным, он жил в стране, которая и по сей день ведет ожесточенную борьбу с собственной валютой.

Во времена взросления Венсеса Аргентина практически постоянно пребывала с состоянии очередного финансового кризиса. В 1983 году, после нескольких лет галопирующей инфляции, правительство создало новое песо, равное 10 тысячам прежних. Эта мера не принесла никакого результата, и в 1985 году новое песо заменил аустраль, который равнялся 1000 новых песо. Через семь лет неукротимая инфляция вынудила правительство вернуть песо, на сей раз привязав его к доллару, в результате чего разразился новый, катастрофический по своим последствиям финансовый кризис. На протяжении всего этого времени инфляция регулярно достигала 100 % в год, то есть деньги населения в банках ежегодно обесценивались как минимум вдвое.

Венсес происходил из старинного аристократического рода, но его семья оказалась разоренной нескончаемыми кризисами и в итоге оказалась на овечьей ферме где-то на просторах Патагонии. Если отец не получал плату за шерсть сразу же после продажи, весь семейный доход резко сокращался из-за инфляции, вынуждая к еще большей экономии.

“Я думаю, что понимаю экономику лучше многих, так как вырос в Аргентине, – говорил Венсес. – Я повидал такие эксперименты с валютами, которые вы не можете себе даже представить. Я прошел курс уличной экономики, а не сухой академической теории”.

Один инцидент особенно крепко засел в его памяти. Во время первого крупного эпизода гиперинфляции после падения аргентинской военной хунты в 1984 году мама Венсеса как-то забрала его с сестрами из школы пораньше. Она несла в руках две огромные сумки, набитые деньгами – ей только что выдали зарплату наличными. Отправившись в местный магазинчик, они все вместе помчались вдоль полок, сгребая в корзину любую еду на своем пути, прежде чем цены на нее повысились. Сотрудник магазина только и делал весь день, что менял ценники на полках, чтобы поспеть за стремительно меняющимся курсом песо. Когда у кассы оказалось, что деньги еще остались, Венсес с сестрой сломя голову вновь побежали к полкам, чтобы успеть потратить все без остатка. Не потратить деньги немедленно на тот момент было равносильно их потере.

Этот опыт дал Венсесу глубокий личный опыт относительно природы денег, о которой многие узнают лишь по книгам. Скажем, в Америке доллар прекрасно выполняет три функции: является средством обмена, расчетной единицей для оценки стоимости товаров и средством сохранения стоимости.

В Аргентине же инфляционный песо использовался только как средство обмена – для повседневных трат, но никто не мог использовать его как средство накопления. Держать сбережения в песо означало выбрасывать их на ветер. Люди тут же меняли песо на доллары, которые позволяли сохранить их покупательную способность лучше самого песо. Из-за сильной волатильности песо люди запоминали цены в долларах, а не в национальной валюте, и еще долгое время доллар оставался самой надежной единицей расчетов в Аргентине.

Когда Венсес перечитал всю основную информацию о Биткойне, ему стало понятно, что для таких стран, как Аргентина, эта цифровая валюта может стать гораздо более эффективной системой хранения денег, нежели доллар. Аргентинцы покупали доллары у теневых спекулянтов и хранили дома в шкафах или под матрасом. Преимущества виртуальной валюты, купить и хранить которую можно онлайн, доступной в любой момент и из любого места и защищенной персональным ключом, были для него неоспоримы.

В начале 2012 года Венсес начал приобретать крупные суммы биткойнов на Mt.Gox и примкнул к обсуждениям на биткойн-форумах и в чатах.

В процессе знакомства с Биткойном он изучил несколько книг по истории денег; в особенности его заинтересовала книга “Долг: первые 5000 лет”, культовый текст, пользовавшийся популярностью у участников движения Occupy Wall Street. Антрополог Дэвид Грэбер в своей книге ставил под сомнение выводы историков и экономистов о том, что деньги стали развитием бартера. На самом же деле, как он утверждал, деньги являются развитием системы учета взаимных долгов. Изначально люди просто держали в голове, кто кому что должен. Изобретение денег позволило расширить эту систему, позволяя участвовать в ней даже незнакомцам, которые вряд ли доверяли друг другу.

По мере изучения вопроса Венсес почувствовал, что впервые за двадцать лет работы в сфере финансовых технологий он наконец-то начал по-настоящему понимать, что такое деньги. Он увидел, что отсутствие у Биткойна внутренней стоимости не имеет значения, если обратиться к истории денег. Золото использовалось в качестве денег не по причине какой-то его особенной ценности. Наоборот, оно приобрело ценность, поскольку хорошо подходило для использования в качестве денег. А подходило оно именно потому, что служило надежной всеобщей системой учета долгов на основании своих физических свойств. Каждый слиток золота был эквивалентом записи в некоей всеобщей книге бухгалтерского учета, перечислявшей невыплаченные долги.

“Мы используем золото вовсе не из-за его привлекательности или внутренней ценности – это убеждение довольно популярное, но глупое, – так говорил Венсес любому, кто готов был слушать. – Напротив, мы используем золото в ювелирном деле по причине его высокой стоимости”.

“А что такое вообще ценность?”, – спрашивал Венсес. “Ценность – это как раз записи в той самой универсальной бухгалтерской книге. Это физический символ богатства и власти. Так почему бы его не повесить на шею в качестве украшения? Однако если ты вынужден во всем доверять банкам или кому-нибудь еще, ценность становится ненадежной”.

В глазах Венсеса Биткойн – это более простой вариант универсальной системы учета; общепризнанный регистр, где каждый мог легко отследить свои и чужие долги.

Однако энтузиазм Венсеса поначалу не находил понимания у большинства его друзей из Кремниевой долины, за исключением нескольких латиноамериканцев, выросших в странах с несостоятельными национальными валютами, подобными аргентинскому песо, – вот они-то понимали, что к чему. Но в большинстве случаев Венсес сталкивался с крайне скептической реакцией. Как правило, первый же вопрос, который ему задавали, сводился к следующему: “Как, неужели этот Биткойн представляет собой что-то, кроме средства для онлайн-покупки наркоты?” Некоторые в Долине еще помнили крах проекта DigiCash Дэвида Чома в 1990-х. Но чаще всего собеседники Венсеса не могли взять в толк, зачем вообще нужны какие-то виртуальные деньги. “Кредитки или 20-долларовые купюры – разве нужно что-то еще, если речь идет о деньгах?” – недоумевали его друзья. С какой стати они должны доверять какому-то электронному коду, не обеспеченному ничем, кроме компьютеров горстки каких-то гиков-вольнодумцев?