Первыми в Поднебесной оказались Р-1. В 1920-х годах эта страна не была цельной, а представляла собой конгломерат провинций, во главе которых стояли различного рода «полевые командиры», постоянно воевавшие друг с другом. Поэтому в этих условиях каждая сторона конфликта поддерживала отдельного «удельного князька». Естественно, что симпатии Москвы неизменно оказывались на стороне тех, кто заявлял о приверженности идеям коммунизма. Во многом именно поэтому в конце 1920-х годов выбор пал на доктора Сунь Ятсена – идейного лидера партии Гоминьдан с ее вооруженным крылом – Народно-революционной армией (НРА). Начиная с 1925 года китайцы получили большую партию вооружения, в том числе более 20 самолетов, большую часть которых составили Р-1. Вместе с машинами прибыли летчики и техники.

В середине 1920-х помощь была оказана также 1-й национальной армии Фан Юйсяна, действовавшей на севере Китая, поскольку (хотя и с некоторыми оговорками) в Москве этого генерала также рассматривали как союзника. Армия Фан Юйсяна получила из СССР 10 самолетов – пять из них все те же Р-1.

Как вспоминали советские военспецы, их боевая работа в основном заключалась в связных и курьерских полетах, разведке, а также бомбовых ударах по позициям противника. Хотя в нескольких крупных операциях именно участие авиации во многом способствовало их успеху. Так было, например, во время Первого Восточного похода (2 февраля – 15 июня 1925 года), когда экипажи Кравцова, Сергеева и Пакова выполнили большое число полетов, оказав значительную помощь в поддержке связи между различными частями НРА. Благодаря летчикам все распоряжения, направляемые главным военным советником Блюхером воздушным путем, всегда вовремя прибывали к местам назначения.

Один Р-1 также принял участие во Втором Восточном походе в октябре 1925 года, когда НРА разбила войска под командованием генерала Чэнь Цзюньмина. Самолет, в частности, применялся при штурме одного из главных оплотов неприятеля – крепости Вэйчжоу 13–14 октября.

Основным военно-политическим событием 1926 года в Китае стал Северный поход, проведенный с июля по ноябрь против войск, которыми командовал проанглийски настроенный генерал У Пэйфу. В этой операции советские летчики на Р-1 приняли самое активное участие. Особенно значительным оказался их вклад в овладение крепостью Ухань, одной из сильнейших в Центральном Китае.

Самим появлением в воздухе Р-1 поднимали боевой дух войск и сеяли панику в рядах противника. Воздействие авиации на врага не ограничивалось лишь психологическими факторами – за все время осады Уханя было сброшено 219 бомб общим весом более 3200 кг – для двух самолетов-разведчиков величина вполне достойная.

Стоит немного сказать и об условиях базирования советских летчиков. Нормальных аэродромов не было, и базироваться приходилось на расчищенных полевых площадках, как правило бывших рисовых полях, обыкновенно имевших малые размеры и насыщенную влагой почву. Очень сложный рельеф местности существенно затруднял визуальное ориентирование, а имевшиеся карты оказались выполненными в весьма непрактичном масштабе, и пользоваться ими во время вылетов было почти невозможно. Отсутствовало всякое подобие метеослужбы. Непривычный климат крайне неблагоприятно влиял на авиаторов и приводил к частым заболеваниям.

12 апреля 1927 года в Гуандуне был совершен переворот, в результате к власти пришел ярый антикоммунист Чан Кайши. Первым делом он арестовал и расстрелял многих специалистов из СССР. После разрыва с Москвой в распоряжении войск будущего генералиссимуса осталось четыре эскадрильи, в составе которых насчитывалось 24 самолета, в основном Р-1. В последующие годы эти машины использовались как разведчики в операциях против сторонников коммунистов, отрядов мусульманских повстанцев в провинции Синьцзян, а также банд разбойников в различных районах Китая. К началу 1930-х годов ресурс этих самолетов был окончательно выработан, и они сошли со сцены.

Опыт боев в Китае в конце 1920-х годов оказался весьма поучительным для советских военных. Например, отмечалось, что бронепоезда выдерживают бой с самолетами не более 15 минут, после чего вынуждены покидать свои позиции. На открытой местности войска обычно передвигались цепочками, и против них оказался более эффективным пулеметный огонь, бомбы применялись в основном для деморализующего эффекта.

Зимой 1933 года в Китае появились самолеты P-5. На этот раз Советский Союз решил поддержать губернатора пограничной провинции Синьцзян. Для более эффективной помощи было решено непосредственно в Синьцзяне в Урумчи организовать летную школу для подготовки местных кадров. Именно как учебные сюда перебросили три Р-5 вместе с тремя летчиками-инструкторами – К. Шишков, Ф. Полынин и С. Антоненок. Причем стоит отметить, что летчики были не из состава ВВС РККА, а из авиации НКВД. Однако инструкторской работой советским летчикам сразу заниматься не пришлось – по прибытии самолеты немедленно бросили в бой, так как в Синьцзяне вспыхнул мятеж генерала Ма Чжуина. 25 декабря 1933 года два самолета Р-5 с советскими летчиками были отправлены на бомбежку войск мятежного генерала, осадившего Урумчи. Вспоминает Федор Полынин:

«Минут через десять Шишков и я снова поднялись в воздух. Видимость была прекрасной, и наша пара без затруднений вышла на Урумчи.

Подлетая к городу, мы увидели у крепостной стены огромную массу людей. Мятежники штурмовали крепость. Тускло мелькали частые вспышки выстрелов. Позади штурмующей пехоты гарцевали конники. И мне, и Шишкову доводилось бомбить цели только на полигонах. Нетрудно понять, какое волнение охватило нас.

Снижаемся и начинаем поочередно бросать в гущу мятежных войск 25-килограммовые осколочные бомбы. Внизу взметнулось несколько взрывов. На выходе из атаки штурманы строчат из пулеметов. Видим, толпа мятежников отхлынула от стены и бросилась бежать. Обогнав ее, помчалась в горы конница. На подступах к крепости отчетливо выделялись на снегу трупы. Почти у самой земли мы сбросили последние бомбы. Мятежники точно обезумели от внезапного воздушного налета. Позже выяснилось, что суеверные вояки генерала Ма Чжуина восприняли падающие с неба бомбы как божью кару. Никто из них ни разу в жизни не видел самолета. Разогнав мятежников, мы возвратились в Шихо»[85].

И впоследствии P-5-е неоднократно вели разведку, бомбили и обстреливали остатки частей мятежников. Однако самолеты уже не вызывали у солдат прежнего ужаса, и их встречали пулеметным огнем и винтовочными залпами. Так, по крайней мере, один штурмовик был подбит, но смог дотянуть до Урумчи.

После начала работы летной школы ей передали еще несколько Р-5 и У-2, к концу 1934 года численность авиапарка возросла до 18 самолетов. Советские инструкторы периодически совершали полеты и вели разведку во время многочисленных «выяснений отношений» китайских генералов. Самолеты Р-5 эксплуатировались в школе по крайней мере до 1938 года. Однако боевым частям китайских ВВС эти бипланы не поставлялись.

Но в небе Китая иногда присутствовали самолеты советской авиации. Советско-китайские отношения улучшились осенью 1937 года после японской агрессии, и Советский Союз начал отправку боевых самолетов правительству Чан Кайши. Также были направлены специалисты, боеприпасы и запасные части. Военные самолеты Р-5 и гражданские П-5 применялись в качестве транспортных и связных и на южной (ведшей из Алма-Аты), и на северной (из Читы) трассе. ТБ-3, перевозившие со складов Забайкальского округа в Китай бомбы и патроны, в пути обычно сопровождались парой Р-5. В мае 1939 года по приказу наркома обороны была сформирована особая авиагруппа «Хами», предназначенная для защиты аэродрома в Хами, находившегося на трассе перегонки из СССР боевых самолетов. В нее наряду с истребителями и бомбардировщиками СБ вошли и шесть Р-5. Правда, данных о боевых вылетах против японцев нет.