Наконец я медленно опустил руки, наклонился за тростью и саквояжем и снова посмотрел на дом. Дверь была открыта, и на входе стоял пожилой человек в полосатой ливрее дворецкого, который испуганно смотрел на нас. Я выпрямился, подошел к нему и протянул руку.

— Добрый вечер, — сказал я, стараясь сохранять спокойствие, если это было возможно в данной ситуации. — Мне сказали, что меня будут ждать. Меня зовут Крэйвен. Роберт Крэйвен.

На лице старика сначала отразилось недоумение, затем оно сменилось выражением растущего неверия и наконец почти ужасом.

— Мистер… Крэйвен? — пролепетал он. — Вы… Роберт? Роберт Крэйвен?

Я не успел ответить, так как в этот момент раздался радостный возглас: «Роберт! Мой мальчик!» — и Говард выскочил ко мне с распростертыми объятиями. Он был одет в домашний халат кирпичного цвета, а в уголке рта дымилась неизменная сигара.

Я поставил саквояж на пол, буквально заставил дворецкого взять мою шляпу и трость и бросился навстречу Говарду. Это было как-то глупо: ведь с нашей последней встречи прошло всего несколько недель, но я радовался так, словно мы не виделись целый год.

— Как хорошо, что ты наконец-то приехал, — сказал Говард, после того как обнял меня и при этом чуть не прижег мою щеку тлеющим кончиком сигары. Отстранившись от меня, он отошел в сторону и сделал широкий жест. — Как тебе нравится твой новый дом?

— Дверной звонок слишком громкий, — ответил я. — Но только чуть-чуть.

Говард наморщил лоб.

— Звонок? Что ты имеешь в виду? У нас… нет дверного звонка.

— Тогда это, должно быть, карманные часы одного из слуг, — пошутил я, — но с довольно громким боем. — Я тихо рассмеялся, но сразу же снова стал серьезным и, чуть обернувшись к двери, кивнул доктору Грею. — Доктор, расскажите ему, что произошло.

Грей послушно приблизился к нам, но повернулся не к Говарду, а ко мне. Растерянно глядя на меня, он наморщил лоб и сказал:

— Боюсь, что я не понимаю, о чем ты говоришь, Роберт.

— Да ладно вам, док. Все вы хорошо понимаете. Что это было? Маленькая шутка в виде приветствия? — Я вставил мизинец в левое ухо и демонстративно покрутил им. — Итак?

Грей отреагировал на мой шутливый жест быстрым смущенным взглядом в сторону Говарда и спросил:

— Что ты имеешь в виду, Роберт? Я ничего не слышал.

— Вы… — я запнулся, посмотрел на Грея, затем на Говарда. Но я же видел, как Грей — точно так же, как и я, — скорчил лицо от боли! Если они вдвоем решили разыграть меня, словно два школьника, то почему и нет? — Ладно, оставим это, — сказал я, пожимая плечами. — Вы сможете позже посмеяться. Когда меня не будет с вами. Сейчас у нас есть другие дела, которые нам нужно обсудить.

Но Говард продолжал смотреть на меня с таким искренним удивлением, что на какой-то миг я даже усомнился, а не показалось ли мне все это. Но только на один миг. Ведь у меня еще до сих пор звенело в ушах. Нет, единственное, что меня не устраивало здесь, — это детский юмор Грея и Говарда.

— Давайте забудем об этом, — повторил я.

Говард моргнул, еще раз недоуменно посмотрел на Грея и неожиданно кивнул.

— Ладно, мы наверняка сможем найти этому объяснение, — улыбнулся он. — Как тебе дом, Роберт?

Вместо ответа я отступил к двери и осмотрелся. Холл, в котором мы находились, был достаточно просторный, чтобы вместить в себя целый дом, в котором я провел первые пятнадцать лет моей жизни.

— Как на мой вкус, то немного великоват, — сказал я.

Разочарования Говарда нельзя было не заметить.

— Он тебе не нравится?

— Почему же, нравится, — поспешно заверил его я, хотя этот дом-монстр мне явно пришелся не по душе. — Просто он… немного напыщенный, ты так не считаешь? Да, я понимаю, что стал богатым человеком, но…

— Он не стоил тебе ни пенни, если тебя беспокоит именно эта сторона вопроса, — прервал меня Грей. — Дом и участок входят в наследственное имущество.

Я не сразу осознал смысл услышанного.

— Наследственное имущество? — повторил я. — Вы хотите сказать, что мой отец владел также земельными участками?

— Несколькими, — подтвердил Говард. — Этот дом тоже принадлежал ему. Он всегда жил здесь, когда был в Англии.

Какое-то время я пребывал в изумлении, затем повернулся к дворецкому, который встретил нас. Тот закрыл дверь, но так и не сдвинулся с места, наблюдая за мной со смешанным чувством недоумения и с трудом скрываемого страха. После всего, что мне довелось слышать об английских дворецких, этот слуга, надо сказать, отличался необычным поведением, хотя на меня уже не в первый раз смотрели именно с таким выражением. Все, кто знал моего отца, воспринимали меня подобным образом. Сходство между мной и отцом было просто поразительным.

— Понимаю, — тихо сказал я. — Слуги знали моего отца.

Говард кивнул.

— Да, некоторые. Ты прости их, если в первые дни они, возможно, будут немного… странными. Они все любили твоего отца. Многие проработали здесь всю свою жизнь. — Он засмеялся. — А теперь пойдем. Тут есть еще один человек, который с нетерпением ожидает тебя.

Говард усмехнулся и указал на лестницу, которая вела наверх. На лице Грея заиграла заговорщическая улыбка. Я проглотил язвительное замечание, которое уже готово было сорваться с моих губ, и покорился судьбе. Было очевидно, что для них это радостный день, и мне не хотелось портить его.

Неожиданно у меня в ушах снова раздался звон — на этот раз не такой громкий, — и я невольно остановился, осматриваясь по сторонам.

— Что такое? — насмешливо спросил Говард. — Тебе снова слышится церковный звон?

Я наградил его ядовитым взглядом, резко повернулся и пошел дальше.

И вновь все было не так, как обычно. Даже его, привыкшего ходить дорогами между реальностями и превращаться в тень, это всегда пугало, вызывая внутреннюю дрожь. Каждый раз, когда ему приходилось пользоваться позолоченными живыми вратами, он испытывал настоящий страх. Некрон не знал, сколько времени прошло. Часы, а может, дни или недели. Точно так же, как и пути, по которым его бестелесный дух мог передвигаться по всему миру, смотреть глазами других и действовать руками других, — эти врата были непредсказуемы. Некрон обладал силой, которая могла определить его выход, предсказать, в какой части мира он выйдет из тени. Но его силы не хватало, чтобы определить продолжительность своего пребывания в другом мире.

Медленно приподнявшись на колено, он подождал, пока пройдет мучительное ощущение головокружения, и понял, что в этот раз прошло очень мало времени. Может, даже меньше, чем в действительности минуло с того момента, когда он вступил в мир теней. Иногда, когда он использовал врата, время двигалось вспять.

Постепенно в глазах прояснилось. Он находился в темном помещении неопределенных размеров с низким выгнутым потолком. Воняло крысами и плесенью, и откуда-то шел неясный мерцающий свет. Силуэты его воинов стояли вокруг него, выделяясь на темном фоне подвала. Он попытался встать на колени, но снова бессильно опустился и с благодарностью ухватился за руку, протянутую кем-то из темноты, чтобы помочь ему. Некрон чувствовал себя слабым и истощенным, впрочем, как и всегда, когда пользовался вратами. Однако на этот раз было намного хуже, поскольку ему пришлось прокладывать путь через тени не только для себя, но и для десяти воинов. Даже он, опытный колдун, которому столько раз удавалось обмануть время, неожиданно почувствовал вес всех столетий, которые незримым бременем лежали на его плечах.